Лев Толстой: Бегство из рая

На наш взгляд, именно здесь был главнейший пункт разногласия С.А. и В.Г., завершившегося тяжелейшим конфликтом. Борьба шла не за объем душевного пространства возле Л.Н. (это пространство было безмерным, и его хватало на всех), но именно за место возле Толстого, которое С.А. и В.Г., обладавшие деспотическими характерами, не могли поделить.

Итак, знакомство Толстого с Чертковым состоялось в октябре 1883 года. После этого В.Г. уезжает в Лизиновку, имение родителей в Воронежской губернии, и сразу начинает посылать Толстому не только письма, а книги, конспекты и даже дневники. Повод к этому вроде бы дал сам Толстой, который определил Черткова как человека «одноцентренного» с ним. Речь шла, конечно, о духовном центре.

Слова «брат», «братец» часто встречаются в письмах Черткова к Л.Н. Куда более часто, чем в ответах на них. Для Толстого Чертков – прежде всего «милый друг». Для Черткова Толстой – брат и учитель.

Чертков явился к Толстому, который в то время почти не имел друзей. Когда семья рассматривала его, с его новыми взглядами, как семейную угрозу. А Чертков кладет всего себя к стопам Толстого.

Впрочем, между Л.Н. и В.Г. с самого начала вспыхивают споры. Молодой Чертков – не чистый лист бумаги. Это человек со своими убеждениями, в начале 1880-х годов во многом отличными от убеждений Толстого. Например, замечательна их первая полемика о божественности Иисуса Христа и Воскресении, в которые Чертков под влиянием матери и Пашкова в это время еще верил. Ответ Толстого поистине гениален. Он не пытался разрушить веру Черткова, а просто писал о том, насколько ему чужд любого рода мистицизм. Мистицизм – это праздное любопытство.

«Столько прямого, неотложного, ежеминутного и такой огромной важности дела для ученика Христа, что некогда этим заниматься. Как хороший работник наверно не знает всех подробностей жизни хозяина; только ленивый работник чесал зубы на кухне и разузнавал, сколько детей у хозяина, и что он ест, и как одевается. И всё, разумеется, переврал, но узнал и работы не сделал. Важно то, чтобы признавать его хозяином и знать, чего он от меня требует; а что́ он сам такое и как он живет, я никогда не узнаю, потому что я ему не пара, я работник, а не хозяин».

Эту тему «хозяина и работника» Толстой через десять лет разовьет в одноименной повести. К тому времени Чертков уже полностью отречется и от божественности Христа, и от Воскресения, и от Искупления. Но зато будет трактовать себя по отношению к Толстому как «работника» по отношению к «хозяину». Между прочим, это и станет главным мотивом его упрека к С.А.: как она смеет видеть себя рядом с Толстым чем-то бо́льшим, нежели только «работницей»! То, что эта «работница» являлась его женой, подругой ночей и матерью многочисленных детей, не убеждало В.Г. признать за ней особое место.

Но, по-видимому, такая позиция устраивала Толстого. Он ни разу не попытался щелкнуть Черткова по носу и защитить свою жену. Он мог только объясняться с В.Г.: почему в том или ином случае он недостаточно жестко действует по отношению к жене и родным – в отказе от собственности, от литературных прав, в передаче В.Г. своих дневников и т. д.

Здесь мы имеем дело с удивительным парадоксом. Признавая за собой место «работника» возле Толстого, Чертков берет на себя право требовать от него «хозяйского» поведения. Именно требовать! Но «хозяин» в данном случае не просто хозяин, а Бог. У Бога нет и не может быть жены. Поэтому, с величайшим сочувствием относясь к одиночеству Толстого в семье, Чертков не мог уяснить семейных радостей Л.Н.

Конечно, всё было не так прямолинейно. Чертков некоторое время дружил с Львом Львовичем, симпатизировал Татьяне Львовне и Марии Львовне, был в хороших отношениях с Сергеем Львовичем, да и с самой С.А. он не сразу вступил в конфликт. Есть замечательное письмо Черткова к Толстому, где он мудро советует ему не «давить» на детей своим авторитетом.

Но в целом линия поведения В.Г. в отношении этой семьи была неумолимой. Толстой велик, Толстой – «хозяин», а все рядом с ним – «работники». Сам Толстой так не считал. Но и не пытался изменить мнение Черткова.

А ведь его место в данной системе координат оказывалось преувеличенно огромным. Самым лучшим «работником» возле Толстого, конечно, был Чертков.