Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917

На V съезде с совещательным голосом присутствовал также представитель кавказских большевиков Ивано́вич, который на съезде совершенно не был заметен и ни разу не выступал. Это уже не был дебют, но всё же один из первых выходов на общепартийную сцену Иосифа Джугашвили, которого в то время знали главным образом на Кавказе по псевдониму Коба. Будущий Сталин со сдержанным, завистливым и злобным любопытством наблюдал за тем, как свободно и непринуждённо используют искусство полемики «старые» и «молодые» социал-демократы. Правда, «старым» подчас, как Ленину, не было ещё и сорока, а к «молодым» в числе прочих относился ровесник Джугашвили 28-летний Троцкий. Французский биограф Сталина Борис Суварин[527] писал:

«В Лондоне Сталин в первый раз видел Троцкого, но последний вряд ли заметил его; вождь Петербургского Совета не был человеком, который легко завязывает знакомства и сближается с кем-либо без действительного духовного родства»[528]

. Троцкий же вспоминал, что о Сталине в тот период не знал тогда вообще ничего: «Факт таков, что только из книги Суварина я узнал о присутствии Кобы на Лондонском съезде и нашёл затем подтверждение этого в официальных протоколах»

[529].

Правда, Троцкий всё же слышал о Сталине во время лондонского съезда, так как в эти дни с будущим диктатором произошла серьёзная неприятность, чуть было не приведшая к аресту его британскими властями, а это было бы уже неприятностью для всего съезда и для российской социал-демократии в целом. Оказавшись в британской столице, Коба, неравнодушный к крепким напиткам, стал регулярно посещать пивные заведения. В один из пабов он отправился вместе с другим делегатом Максимом Максимовичем Литвиновым, постоянно проживавшим в Лондоне. Ивано́вич-Коба относился к Литвинову как к своего рода поводырю, имея в виду знание им не только английского языка, но и нравов британской столицы. Изрядно напившись, грузин, проявивший несвойственный ему обычно темперамент, вступил в спор со столь же пьяным англичанином, и этот инцидент перерос в кулачную потасовку. Пострадало даже само заведение. Хозяин вызвал полицию. Только находчивость Литвинова, сохранившего трезвую голову и сумевшего убедить полицейских, что виновником схватки был не его «скромный товарищ», а столичный алкоголик, спасло Сталина от тюремной решётки[530]

.

Об этом эпизоде говорили в кулуарах съезда, но, так как инцидент завершился благополучно, о нём быстро позабыли. Троцкий, безусловно участвовавший в кулуарных разговорах на эту тему, видимо, пропустил фамилию грузина мимо ушей. В то же время Ивано́вич с крайней недоброжелательностью следил за Троцким во время съезда. В опубликованном вскоре в бакинской газете отчёте о лондонском форуме он обозвал Троцкого «красивой ненужностью», вложив в эту ремарку не только личную неприязнь, но и подспудное антисемитское чувство, которое он проявил в той же статье, обратив внимание на преобладание среди меньшевиков евреев и полуиронично, но с явно серьёзным подтекстом приписав кому-то из делегатов желание «устроить в партии погром»[531].

Свою первую встречу с Троцким Сталин запомнил очень хорошо. Через три с половиной десятилетия, в разгар Второй мировой войны, он помнил об этой встрече и рассказал о ней британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю, чтобы выставить Троцкого беспомощным. Тот, по словам Сталина, «уехал разочарованный, не получив поддержку ни одной организации, которую он мог бы представлять, даже армии, на которую Троцкий так надеялся»[532]. Никакого отношения к действительности рассказ Сталина не имел. Но он был важным свидетельством недружелюбного отношения к красноречивому центристу, которое зародилось у кавказского большевистского провинциала уже в начале века.