Лев Троцкий

Троцкий подписал статью «Уроки Октября» 16 сентября 1924 года, еще находясь в Кисловодске. Через четыре недели появилась корректура, которую немедленно доставили Каменеву, курировавшему издательское дело. Последний понял, что он и Зиновьев, а косвенно и Сталин, будут безнадежно скомпрометированы, если не принять контрмер. Состоялось совещание «тройки». Обсуждался вопрос, допустить статью в печать или наложить на нее запрет. Логика подсказывает, что Каменев настаивал на запрете, Зиновьев в основном прислушивался к сталинскому мнению, Сталин же счел целесообразным допустить публикацию, чтобы иметь повод нанести новый удар по Троцкому, одновременно спрятав за пазухой камень, который можно было бы использовать против нынешних собратьев по «тройке». Было решено дать этому тому сочинений «зеленый свет», а затем начать то, что назвали «литературной дискуссией», а по сути дела — кампанию по дискредитации Троцкого.

«Тройка» решила вести кампанию в том смысле, что Троцкий-де пытается подменить ленинизм особой системой взглядов — «троцкизмом», использовать фонд ленинских ругательных высказываний по адресу Троцкого до 1917 года, «актуализировать» их, то есть представить дело так, будто Ленин сохранил эти оценки и после 1917-го. Одновременно решено было обелить Каменева и Зиновьева, выставив их ошибочные взгляды как кратковременное заблуждение, не отделившее их от Ленина, для которого постоянным врагом был Троцкий.

Сам же Лев Давидович не в первый уже раз недооценил степень влияния «тройки» на партийный аппарат, ее политическую изощренность и пассивность членов партии, большую часть которых теперь составляли не профессиональные революционеры, то есть люди, идейно преданные своему делу (в данном случае речь идет о морально-политической его оценке), а те, кто рассматривал партбилет как продуктовую карточку или купон, гарантирующий служебное продвижение или хотя бы должностную стабильность. Троцкий оказался в одиночестве. Его бывшие сторонники частично перешли на сторону властной верхушки, частично сохранили недовольство «отклонением» революции от «правильной» линии, но в исторические споры, компрометирующие высших руководителей, втягиваться не желали.

«Литературной дискуссии», по сути дела, не было. Имела место грубая кампания нападок на Троцкого. Сам он отмалчивался, что не способствовало ни сохранению его авторитета, ни отстаиванию правдивых фактов, содержавшихся в «Уроках Октября». Открыл кампанию Каменев, выступивший 18 ноября 1924 года с огромной речью на заседании Московского комитета партии. На следующий день он повторил доклад на собрании большевистской фракции ВЦСПС, 21 ноября — на совещании военных работников.[900] Основной смысл аргументации состоял в том, что Троцкий нападал, мол, не на него лично, а на партию, извращая историю. Каменев утверждал, что большевизм сформировался в борьбе не только с меньшевизмом, но и с троцкизмом. В докладе был сделан первый шаг в отождествлении этих течений, из которых второго просто не существовало. Свои разногласия с Лениным, которые в 1917 году были реальными, тогда как Троцкий являлся союзником Ленина, Каменев игнорировал. Формально он признал, что его и Зиновьева ошибка «была громадной», но продлилась несколько дней и не имела последствий. Троцкий же использовал «отравленное оружие».

За Каменевым последовал Сталин. Выступив 19 ноября на заседании комфракции ВЦСПС,[901] он разразился ругательствами по адресу Троцкого, не гнушаясь фальсификацией событий. Защищая Каменева и Зиновьева от «нападок», генсек преуменьшал роль Троцкого в октябрьских событиях и выпячивал разногласия, связанные с подписанием мирного договора с Германией в начале 1918 года. Сталин ввел термин «новый троцкизм» (в отличие от «исторического троцкизма», то есть взглядов Троцкого до 1917 года) и утверждал, что происходит подмена ленинизма «троцкизмом». Касаясь особенно болезненной темы — роли Троцкого (а следовательно, собственной роли) в Гражданской войне, генсек возражал против «легенды», будто Троцкий был создателем Красной армии.

Выступления и статьи Каменева, Сталина и других, направленные против «Уроков Октября», перепечатывались местными издательствами, их содержание в качестве неоспоримой истины навязывалось членам партии и беспартийным. Во имя закрепления личной власти изобретались фантомы, на которые опирались псевдотеоретики в борьбе против столь же несуществующих «враждебных» фантомов.

Через пару лет, когда Зиновьев и Каменев оказались в оппозиции вместе с Троцким, они не раз повторяли, что «Уроки Октября» были только предлогом. В июле 1927 года Зиновьев говорил: «Я ошибался, когда после заболевания Ленина вошел во фракционную семерку, которая постепенно стала орудием Сталина и его ближайшей группы».[902]