Лев Троцкий

В этих условиях на апрельском пленуме ЦК 1926 года Троцкий выступил с настоянием перейти от слов к делу, вложив в Днепрострой свыше ста миллионов рублей. Сталин резко отверг предложение, не без издевки сказав: «Речь идет… о том, чтобы поставить Днепрострой на свои собственные средства. А средства требуются тут большие, несколько сот миллионов. Как бы нам не попасть в положение того мужика, который, накопив лишнюю копейку, вместо того, чтобы починить плуг и обновить хозяйство, купил граммофон и… прогорел. (Смех.) Можем ли мы не считаться с решением съезда о том, что наши промышленные планы должны сообразовываться с нашими ресурсами? А между тем тов. Троцкий явно не считается с этим решением съезда».[915]

Прошел лишь год, и Сталин, начав поворот к индустриализации страны и став ярым приверженцем строительства Днепровской ГЭС, попытался перечеркнуть инициативу Троцкого, заявив, что его собственные слова по поводу «покупки граммофона» неправда. В ответ Троцкий 13 апреля 1927 года выступил со специальным заявлением, в котором привел цитату из сталинской речи, а в следующие годы не раз тыкал в нос Сталину его неосторожные слова о сравнении Днепростроя с крестьянским граммофоном.[916]

Рассматривая экономическое развитие как проявление культуры, Троцкий во многих выступлениях подчеркивал, что борьба за качество продукции есть борьба за культуру. Именно так называлась его обширная статья, приуроченная к восьмой годовщине Октябрьской революции.[917] Повторяя ставшее общим местом положение, что победа нового строя зависит от повышения производительности труда, Троцкий был далек от позитивной оценки достижений в этой области. Более того, статья выявляла растерянность автора, ибо, выдвигая задачи в самой общей форме, он оказывался не в состоянии конкретизировать пути их реализации.

Когда вопрос переходил в практическую плоскость, прекрасные предначертания повисали в воздухе. Отмечая, что в основу деятельности частного предпринимателя лягут личная заинтересованность и «хозяйский глаз», автор оставлял в стороне заинтересованность, а «хозяйский глаз» подменял «общественным контролем», то есть все той же бюрократической машиной, против которой вел столь энергичную борьбу.

Вопросы духовной культуры

Именно в 1925-м — начале 1926 года, когда Троцкий был фактически отстранен от ответственных управленческих функций, но еще не перешел к открытой оппозиционной деятельности, он особое внимание уделял проблемам культурного развития, обобщив свои взгляды, в основе которых лежали воззрения Маркса и Энгельса, но которым он придал оригинальную форму.

Наиболее концентрированно эти взгляды он выразил в статье «Культура и социализм», опубликованной в начале 1927 года.[918] Интересен был подход к самому понятию культуры. Признавая ее сущность как всего созданного, усвоенного, завоеванного человеком, Троцкий обращал особое внимание на ту «драгоценнейшую часть культуры», к которой относил отложившиеся в сознании человека приемы, навыки, сноровку, выросшие из материальной культуры и перестраивающие ее, как и всю человеческую жизнь. Троцкий призывал к тому, чтобы марксистская критика науки была осторожной, иначе она может вылиться в лицемерие, фамусовщину. В науке, культуре, повторял он, голое командование может принести только вред. Здесь надо «учиться учиться».

Троцкий писал о глубочайших противоречиях, характерных для страны: первая в мире по количеству томов Публичная библиотека в Ленинграде и процент неграмотных больше, чем в любой другой европейской стране; гигантские проекты Днепростроя и семейные избиения в деревне. Так с «черного хода» Троцкий вновь и вновь противопоставлял отсталость российской глубинки западноевропейской культуре, убеждая читателей, что желанный социализм может быть достигнут только в содружестве группы цивилизованных наций.

Отставной нарком продолжал следить за литературой и искусством, прилагал усилия по привлечению колебавшихся писателей на сторону большевистской власти, проявляя большую, нежели другие партийные лидеры, широту взглядов.

Наиболее одобрительно Троцкий отзывался о писателях и поэтах, которые членствовали в партии или комсомоле и были его политическими единомышленниками. Фактически он открыл молодежного поэта Александра Безыменского, написав предисловие к первому крупному сборнику его произведений и к первой поэме.[919] Глашатаю перманентной революции пришлись по душе исполненные страсти стихи поэта:

Только тот наших дней не мельче, только тот на нашем пути,Кто умеет за каждой мелочью революцию мировую найти.