Левая рука тьмы

В два десять тридцатого марта Хитзер Лилач видели на Анкенн-стрит. Она шла на юг по Четвертой авеню, неся на плече черную большую сумку с медными застежками, одетая в красный виниловый плащ. Следите за этой женщиной. Сейчас она опасна.

Дело не в том, что она так уж хотела видеть этого бедного психа, просто ей не нравится выглядеть дурой в глазах посетителей. Полчаса удерживать столик в час пик — «Я жду человека», «Простите, я кое-кого жду», — и никто не пришел! В конце концов ей пришлось сделать заказ и наскоро проглотить свой обед. Теперь ее мучила изжога, а также чувство незаслуженной обиды и апатии.

Она свернула к бульвару Моррисон и вдруг остановилась. Что это с ней? Так не пройдешь к помещению конторы «Формена, Эссербан и Ратти». Она второпях прошагала несколько кварталов на север, пересекла улицу, подошла к Бернсайд-стрит и снова остановилась. А что она делает здесь? Как что? Идет в переоборудованный гараж на 209, Бернсайд-стрит. Что еще за гараж? Ее кабинет в Пендлтон-билдинг на бульваре Моррисон. Первый фундаментальный офис Портленда после Катастрофы. Пятнадцать этажей, ценникский стиль.

Кто же работает теперь в переоборудованных гаражах? Она спустилась по Бернсайд-стрит и посмотрела на следы запустения. Ее кабинет располагался все на том же третьем этаже.

Она стояла на тротуаре, глядя на заброшенное здание с его косым полом и чувствовала себя престранно. Что же случилось в пятницу во время психиатрического сеанса? Ей нужно немедленно увидеть этого негодяя Орра.

Хотя он и не пришел, у нее есть к нему вопросы. Она двинулась на юг — щелк, бряк — к Пендлтон-билдинг и позвонила ему из кабинета, сначала на фабрику Брелфорт.

— Нет, мистер Орр сегодня не приходил. Нет, и не звонил.

Потом она позвонила ему домой. Никто не брал трубку!

Может позвонить доктору Хаберу? Но он такая важная шишка! Как же, хозяин Дворца Снов в парке Вашингтона! И она тоже хороша, чуть не забыла, что Хабер не должен знать о ее знакомстве с Орром. Лжец сам роет себе могилу, паук запутывается в собственной паутине.

Орр не поднял трубки ни в семь, ни в девять, ни в одиннадцать. Во вторник утром на работе его не было, в два часа — тоже. В четыре тридцать Хитзер Лилач вышла из своего кабинета, доехала на троллейбусе до Уайтеккер-стрит, пошла вверх по Корбетт-авеню, отыскала дом, позвонила шесть раз в дверь дома, который был чьей-то гордостью в 1905 или в 1912 году, но с тех пор пережил трудные времена и теперь с достоинством и величием потихоньку разрушается.

Никто не ответил. Она позвонила консьержу. Мэнни вначале был настроен недружелюбно, но Черные Вдовы умеют располагать к себе низших насекомых. Мэнни провел ее наверх и толкнул дверь Орра. Она поддалась. Орр не закрыл ее.

Мисс Лилач отступила. Ей вдруг показалось, что внутри мертвец. Ей тут не место.

Консьерж, не слишком-то заботясь о неприкосновенной частной собственности, нехотя вошел внутрь. Она последовала за ним.

Большие голые комнаты, темные и нежилые, не располагавшие к мыслям о вечном. В квартире не было ни холостяцкой неряшливости, ни беспорядка, ни, наоборот, порядка. На жилье Орра не было отпечатка личности его хозяина.

Впрочем, она видела, что Орр здесь жил — спокойно, размеренно. Стакан с водой стоял на тумбочке у кровати, в воде плавала шерстинка. Вода успела испариться на четверть.

— И куда это он провалился, — сердито сказал консьерж. — Думаете, с ним что-нибудь случилось?

Управляющий был одет в кожаную куртку, которая, судя по ее виду, служила ему не менее тридцати лет. От него пахло марихуаной. Старые хиппи еще не вымерли.

Хитзер смотрела на него с доброй улыбкой, запах марихуаны напоминал ей о матери. Она сказала:

— Может, он уехал на дачу. Вы знаете, он ведь нездоров и должен лечиться. Если он не явится на сеанс, у него будут неприятности. Вы не знаете, где у него дача? Есть ли у него там телефон?

— Не знаю.

— Я могу воспользоваться вашим телефоном?

Он пожал плечами:

— Звоните!

Она связалась со своим знакомым в Орегонском управлении парков и выяснила, какие участки Сунславского Национального парка разыгрывались в лотерее и где они расположены. Мэнни слушал, а когда она кончила, сказал:

— Друзья на высоких должностях, да?

— Это иногда помогает, — сказала Черная Вдова.

— Надеюсь, вы откопаете Джорджа. Он мне нравится. Я ему давал свою фармокарточку.

Консьерж рассмеялся. Хитзер оставила его у входа, он подпирал плечом старую дверь. Управитель и дом искали опоры друг в друге.

Хитзер проехала в троллейбусе обратно в Нижний город, взяла напрокат паровой «форд» и двинулась по дороге 99-В. Она нравилась самой себе: Черная Вдова едет по следу.

Почему она не стала детективом? Она ненавидела свою работу. Для нее нужна напористость, а Хитзер совсем не такая.

Маленький автомобиль выехал из города. Некогда протяженные загородные дороги теперь исчезли. Во время чумы, когда выживал один из двадцати, пригороды стали неподходящим местом для жизни. Далеко от магазинов, нет бензина для машин и всюду дома, полные смерти. Стаи бродячих собак, бегающих по газонам, заросшим лопухом. Разбитые окна.