Левая рука тьмы

Работа по Дому и на ферме была легкой и необременительной. Тяга к комфорту не простиралась дальше тепла и чистоты, пища была здоровой, но однообразной: жизнь в Доме была отмечена скучным постоянством коллективного существования, чистой безмятежной умеренностью. Покой и однообразие обусловливались изоляцией. Здесь жили вместе сорок четыре человека. Ближайший к ним Дом Катола находился в тридцати милях к югу.

Вокруг Поляны со всех сторон простирался нерасчищенный, неисследованный, равнодушный Лес. Дикая чаща и небо над нею. Здесь не было жестокости, и ничто не укорачивало жизнь, как в городах былых веков, переполненных людьми. Сохранить в нетронутом виде что-нибудь из былой цивилизации здесь, среди столь малочисленных людей, было бы исключительно трудным и рискованным делом. Для большинства из них эта жизнь казалась единственно возможной. Другая была просто неведома.

Фальк все это понимал несколько иначе, чем остальные дети Дома, памятуя, что он пришел из необъятной и безлюдной чащи, такой же зловещей и страшной, как дикие звери, бродившие в ней, и все, чему он научился в Доме Зоува, было подобно единственной свечке, горящей среди необъятной тьмы.

За завтраком — хлеб, сыр из козьего молока и темное пиво. Маток пригласил его поохотиться на оленей. Фальку было очень приятно. Старший Брат был искусным охотником, таким же становился он сам. Это их сближало.

Но тут вмешался Глава Дома:

— Возьми сегодня Кая, сын. Я хотел бы поговорить с Фальком.

Каждый из обитателей Дома имел свою комнату для занятий или работы, а также для сна, в прохладное время года. Комната Зоува была маленькая, высокая и светлая, окна ее выходили на запад, на север и на восток. Глядя на осенние скошенные поля и черневший вдали Лес, Глава Дома произнес:

— Вот там, на прогалине Парт увидела тебя. Это было пять с половиной лет назад. Давненько! Не пора ли нам поговорить?

— Наверное, пора, — робко ответил Фальк.

— Трудно сказать, но мне кажется, что тебе было около двадцати пяти лет, когда ты объявился здесь. Что есть у тебя от тех лет теперь?

— Кольцо! — Фальк показал левую руку.

— И воспоминания о горе?

— Воспоминания о воспоминании, — Фальк пожал плечами, — Часто, как я вам уже говорил, в какие-то мгновения я нахожу в своей памяти звук голосов, ощущение движения, жеста, расстояния. Эти воспоминания как-то не стыкуются с моими впечатлениями из теперешней жизни с вами. Они не образуют цельной картины. И они ничего не означают.

Зоув присел на скамью у окна и кивнул Фальку, чтобы тот сел рядом.

— Тебе не нужно было расти. Координация движений восстановилась у тебя на удивление быстро. Учился ты с поразительной легкостью. Меня всегда занимала мысль: допустим, Синги, управляя в былые времена человеческой наследственностью и держа на положении рабов, отбирали нас по признаку послушания и тупости. А что, если ты — отпрыск какой-то мутировавшей человеческой расы, каким-то образом сумевший избежать генетического контроля? Но кем бы ты ни был, ты неординарный человек. Ты — один. И мне хочется узнать, а что ты сам-то думаешь о своем загадочном прошлом.

С минуту Фальк сидел молча. Это был невысокий, худощавый, хорошо сложенный мужчина. Его живое и выразительное лицо сейчас было встревожено и мрачно. Чувства отражались на нем так непосредственно, как на лице ребенка. Наконец, видимо, решившись, он сказал:

— Пока я учился прошлым летом вместе с Райной, я понял, чем я отличаюсь от человеческой генетической нормы. Мы изучали тогда хромосомы вида «Хомо сапиенс» и для сравнения выбрали меня. Вот тогда и прояснилось, по крайней мере, для меня, небольшое отличие — всего лишь один или два витка спирали. Тем не менее можно безошибочно сказать, что я — не человек. Может быть, я какой-нибудь мутант или урод, может быть, я результат случайного или преднамеренного воздействия, или, наконец, инопланетянин. Или, что наиболее вероятно, — я неудавшийся результат какого-то эксперимента. Результат генетического эксперимента, выброшенный экспериментаторами за ненадобностью. А может быть… Трудно сказать. Я предпочитаю думать, что я — инопланетянин и прибыл к вам с какой-то другой планеты. Это по крайней мере означало бы, что я Не одинок во Вселенной.

— Что вселяет в тебя уверенность, что существуют другие обитаемые миры?

Фальк удивленно поднял брови:

— А разве есть причина думать, что другие планеты Лиги уничтожены? — сказал он с детской верой и логикой взрослого.

— А разве есть причина думать, что они вообще существовали?

— Этому вы сами меня научили — по книгам, легендам…

— И ты веришь им? Ты веришь всему, что мы тебе рассказали?

— Чему же мне еще верить? — Он покраснел. — С какой стати вам говорить мне неправду?

— Может быть, мы лгали тебе все это время по одной из следующих двух причин: мы могли думать, что ты служишь Сингам, или, что ты сам — Синг.

— Я, возможно, служил им и никогда об этом не узнаю — сказал Фальк, потупив взор.