Левый фашизм (СИ)

Несмотря на всю строгость подобных мер, всеми возможными способами ограничивающих распространение среди рядовых граждан и членов партии мещанских и приспособленческих жизненных устремлений, а вместе с тем буржуазных политических идей, признать их в полной мере удачными нельзя. Они в конечном итоге не сумели спасти Албанию от капиталистической реставрации. Ограниченная эффективность подобных мер, однако, представляется реальной, ибо таким путем албанские коммунисты сумели добиться в своей стране наибольшего во всем мире уровня равенства [306]. Самая высокая в стране заработная плата министра была всего на 60% выше самой низкой в стране заработной платой дворника, что в современных условиях кажется просто фантастическим и совершенно недостижимым [307]. Вообще же, в качестве основного отличия и главнейшей особенности албанской внутренней политики времен Энвера Ходжи (и его социальной политики в частности), мы можем назвать крайнюю уравнительность, которая затрагивала не только простых граждан, но и чиновников. Словом, в отношении Албании мы не можем говорить о бюрократии как о некоем отдельном классе, либо же как о структуре, стремящейся превратиться в класс, поскольку сама бюрократия в том виде, в каком она была распространена в СССР, в Албании отсутствовала вовсе. В этой стране не существовало ни специальных дачных поселков для номенклатуры, ни специальных пайков, ни ведомственных больниц, ни служебных автомобилей с водителями, а сами партийные работники не имели никаких привилегий по отношению к простым гражданам страны [308]. Касалось это и самого Энвера Ходжи, который ходил по Тиране пешком и без всякой охраны, а отдыхал со своей семьей в самых обыкновенных албанских санаториях вместе с простыми рабочими [309].

Следует также отметить, что от других государств Восточной Европы Албанию отличали весьма и весь либеральные законы об оружии, согласно которым граждане имели не только право, но и прямую обязанность носить оружие, притом на руках у гражданского населения этой страны находилось не только обычное огнестрельное оружие, но также автоматическое, вроде автоматов Калашникова, пистолетов-пулеметов, пулеметов. Каждый житель страны в возрасте от 16 до 65 лет один месяц в году обязан был проводить на военных сборах, где он тренировался во владении оружием и ведении боя в различных условиях. Такую подготовку обязаны были проходить как мужчины, так и женщины. Несмотря на спорность подобной практики, Албания оказалась единственной страной, где попытка реставрации капитализма встретила серьезное сопротивление вооруженного народа, который поднялся на защиту социализма в своей стране, хотя и был в конечном итоге разбит. Это не выглядит удивительным в контексте того, что Энвер Ходжа, наблюдая за опытом СССР, принял решение вооружить албанский народ на тот случай, если власть в стране будет захвачена ревизионистами. По его мнению, в таком случае трудящиеся смогут отстоять свою страну от реставрации капитализма, сместив переродившееся руководство путем вооруженного восстания [310].

Энвер Ходжа проводил крайнюю антирелигиозную политику, за которую он впоследствии подвергался осуждению со стороны католической церкви, ибо состояла эта политика в полном и тотальном запрете религии [311]. В 1967 году в Албании был принят закон, согласно которому всякое проявление религиозности было объявлено преступлением, притом под запрет попала не только деятельность религиозных организаций, но и отдельных граждан, продолжавших совершать моления в своих домах. Особое наказание в виде смертной казни было установлено за вовлечение несовершеннолетних в религиозные обряды. Все монастыри, мечети и церкви в стране были полностью уничтожены, в то время как священнослужителей либо расстреливали, либо изгоняли прочь из республики [312]. Большая мечеть в центре Тираны была превращена в общественный туалет [313]. Столь решительными мерами в Албании удалось полностью истребить религиозный экстремизм, добиться действительной секуляризации общественной жизни, эмансипировать женщин и сексуальные меньшинства [314].

Требуется также хоть вскользь упомянуть о некоторых весьма необычных идеологических новациях Энвера Ходжи. Так, он полагал, что в Советском Союзе со времен правления Хрущева не только реставрирован капитализм, но и утверждена фашистская диктатура. При этом советскую внешнюю политику Энвер Ходжа именовал «социал-империализмом», обвиняя Советский Союз в неоколониализме, который, по его мнению, проводился в странах Варшавского договора, Вьетнаме, Анголе, Мозамбике и на Кубе, а также в империалистической агрессии, направленной против Чехословакии и Афганистана [315].