Лягушачий король

Они присели на подоконник, и Сергей немедленно рассказал в красках историю о том, как предыдущий шофер додумался шантажировать его шефа, угрожая сообщить жене о любовнице и даже приложить фотографии юной красавицы в мехах и бриллиантах на заднем сиденье их «Мерседеса».

Как ни странно, история была правдивой. Этот клиент явился к ним с Илюшиным месяц назад, умоляя любыми способами спасти его от шантажиста. Когда выяснили подробности, оказалось, что бизнес несчастного целиком зависит от благосклонности тестя, человека чрезвычайно богатого, обожающего единственную дочь.

Бабкин и Илюшин никогда не позволяли себе критиковать позицию клиента, какой бы шаткой она ни была. Но тут Сергей не удержался.

– Ну, мужик, ты даешь… – сказал он, поняв, в каком бутерброде оказался тот из-за своей любвеобильности.

Бедняга так и подскочил.

– Вы бы ее видели!

Он вытащил трясущимися руками телефон и показал фотографию любовницы.

Бабкин сказал: «Ого!» Илюшин сказал: «Надеюсь, телефон запаролен?»

Владелец залился краской и залепетал, что, кроме него, никто больше… он контролирует… всегда с собой…

Сергей тяжело вздохнул. Вот же привел Бог лопуха!

Персональный водитель лопуха был уволен им за пьянство. Но неделю спустя выдвинул несколько требований и грозил бывшему шефу разоблачением.

– Требовал гору денег, – флегматично пересказал Бабкин Ибрагиму. – Как по мне, дешевле закопать. В общем, шеф теперь на воду дует.

– Как разрулили-то? – поинтересовался Ибрагим и подмигнул: – Или вправду закопали?

– Обижаешь. Если человек сам себя под петлю подводит, кто я такой, чтобы ему мешать?

Они с Илюшиным проинструктировали клиента, и уже на следующий день у них в руках оказалась запись разговора с шантажистом. Бабкин встретился с водителем и обрисовал тому перспективы уголовного дела. На том шантаж и закончился.

Обезумевший от счастья клиент клялся в вечной благодарности. А на прощанье с гордостью показал запароленный телефон. Пароль был «1-2-3».

– Гриша выходил на смену с Петрищенко и Каракуровым, – говорил Ибрагим, пока они спускались со второго этажа. – Но пару раз всего, может, три. Они оба сейчас тут. Я тебя ребятам представлю, а дальше ты уж сам.

Бабкину только это и требовалось.

Однако его радость оказалась преждевременна. В «Ленинграде» было многолюдно, нормального разговора с водителями не получалось. В конце концов, посмотрев на часы, Сергей спросил, где тут кормят рабочий народ и не собираются ли его новые знакомые пообедать.

Вместе с прибившимися к ним еще тремя водителями, которые помнили Богуна, они переместились в столовую.

За обедом он узнал немногое. Григория характеризовали как дельного парня, хорошего сменщика… ну, малость себе на уме, но это по нынешним временам не грех, как выразился рябой парень по фамилии Петрищенко. Бабкина охотно развлекли байками из жизни водителей. В целом у Бабкина создалось впечатление, что Богун, несмотря на хорошие отношения со всеми, был этим людям совершенно неизвестен.

Для проверки он задал несколько уточняющих вопросов. Где Григорий жил? С кем встречался? Как проводил свободное время? Выпивал? Лишь на последний вопрос его собеседники дружно покачали головами: не пил, это точно. Да и курить-то бросил.

Об этом Бабкин знал и без них.

Осознанно или нет, Григорий создавал у коллег иллюзию рубахи-парня, живущего с душой нараспашку. Но ни один из них не бывал в его квартире и не мог сказать, в каком районе тот живет.

Во время обеда Сергей заметил сидевшего наискось от них полноватого мужчину средних лет в рубахе с пятнами пота. Тот старательно прислушивался, притворяясь, что занят телефоном.

– Вася, это кто? – тихо спросил он у Петрищенко.

– Где? А, это Глеб Федоренко из Казани.

– Он ездил с Богуном?

– Навскидку не скажу… Вроде нет. Ты спроси у него, он мужик вменяемый.

Бабкин поблагодарил за содержательную беседу. И подсел к Федоренко, не забыв захватить со своего стола компот с булочкой.

Здесь его ждал сюрприз.

– Не знаю я никакого Богуна, – огрызнулся Федоренко в ответ на приветственную реплику Сергея.

Бабкин крайне редко сталкивался с хамством. Он не то чтобы опешил, но заинтересовался.

– Ты вроде был в «Ленинграде», когда Ибрагим меня представлял, – заметил он. – Да и парни говорят, что ты с Григорием знаком…

– Ну, знаком. – Федоренко пошел на попятный. – И что с того?

Бабкин пригляделся к нему. Пятна все шире расползались по рубахе. Если их появление можно было списать на горячий борщ, как и бисеринки пота над губой, то посеревшая кожа в эту картину не вписывалась.

То, что он сначала принял за грубость, было страхом.

– Все, что ты скажешь, останется между нами, – предупредил он. Прощально махнул рукой водителям, уходившим из столовой, и снова повернулся к мужчине. Теперь у Сергея не оставалось сомнений, что тот напуган до полусмерти.

– Чего еще… нечего мне говорить…

Бабкин оценил положение дел и вытащил из кармана пятитысячную купюру. «Как-то рано я перешел к подкупу», – сокрушенно подумал он.

Глеб помотал головой.

– Пойду я… – пробормотал он.

– Он тебе чем-то угрожал? – тихо спросил Сергей. – Глеб! Что тебе говорил Богун?