Личная жизнь Алевтины С (СИ)

   И я вспомнил, вспомнил... Действительно, во время болезни Алечке вздумалось обтирать меня водой с уксусом. С футболкой было проще, кое-как она ее сняла, но надо было снять еще и брюки. Она долго думала, как это сделать поделикатнее, и ничего лучшего, чем попросить меня придержать трусы, чтобы случайно не стащить и их, не придумала. И я, дурак, послушно держал!

   Я захохотал во все горло, когда представил, как она осторожно тянула за брючину, а я держал свои чертовы хипсы! И мои длинные чересчур волосатые ноги... Я двумя руками защищал свое достоинство!

  - Алечка, ты - чудо, - едва смог я произнести сквозь хохот. - Это будет одним из лучших воспоминаний моей жизни.

  - Однако, - тяжело вздохнув, задумчиво бы сказал мой друг старлей, - однако...

  И тут прозвенел звонок.

   ОНА

   Мы посмотрели друг на друга, и я слегка пожала плечами. Я никого не ждала. Звонок тут же зазвенел вновь. Делать было нечего, пришлось пойти открывать. На пороге стояла Ивановна, которая, не дав мне и рта раскрыть, затараторила:

  - Алевтина, я видела, что пять минут назад к тебе Артур Михайлович зашел. Он все еще здесь? Тут вот к нему жена приехала.

  Я с трудом смогла поднять на женщину глаза. Она была молода и красива, в серебристой длинной и явно очень дорогой шубе. А я в простеньком халатике, с волосами, собранными в хвостик... Артур и она были из другой жизни, которую я не знала и, видимо, не узнаю никогда. В сказки со счастливым концом уже давно не верила. Конечно же, она подходила ему больше, чем я. Конечно...

   Артур, молча, не повернув головы в мою сторону, вышел из квартиры. Женщина с радостным возгласом бросилась ему на шею. Я осторожно закрыла дверь.

  Кое-как дойдя до кухни, села на свое место. Все здесь было по-прежнему, только вот не было его. Как будто никогда и не было. Я всегда знала, что он уйдет, но и подумать не могла, что так.

   Господи, как же мне жить дальше?

   ОН

   Меня словно окатило холодной водой, и я сразу все понял. Я просто-напросто забыл включить сотовый, в интернет не выходил, вот Ирину и послали. Я ничего не мог сказать Алечке, ничего: от злости и стыда у меня свело скулы.

  Когда я открыл дверь и втолкнул Ирину в квартиру, в груди у меня уже все кипело, но я сумел взять себя в руки. Кроме меня виноватых не было. Ирина, еще не замечая моего настроения, весело спрашивала, как мне понравилась ее новогодняя шутка насчет жены.

  - Зашибись, - сказал я со злостью, - просто зашибись.

  Она рассказывала о последних новостях, а я никак не мог ни на чем сосредоточиться: боль в груди и голове становилась все сильнее. Но вот я услышал самое главное: седьмого вечером надо быть дома, встреча с начальством состоится восьмого утром. Потом она сказала, что не хочет кофе и отправляется в душ. Я осторожно понес свою боль в спальню, глупо надеясь, что все обойдется, однако вскоре понял, что напрасно: она уже стояла у самого горла.

  Я услышал, как Ирина окликнула меня по имени, и открыл глаза. Она стояла передо мной голой, и капельки воды блестели на коже. Она всегда предпочитала просто обсыхать, а не вытираться полотенцем. Зря она так со мной, зря...

  Это была последняя здравая мысль.

  - Сука, - закричал я, вскакивая с кровати, - сука! Пошла вон! Убью! Ааа...

  Я еще что-то орал, хотя Ирины уже не было рядом: она закрылась в ванной. Но этого мне показалось мало, я должен был еще что-то сделать, должен, должен, должен... Заскочив в кухню, стал швырять на пол посуду, которая попадала под руку. Немного легче стало, только лишь когда запустил в стену кофеваркой.

  Потом я сидел и смотрел на все это. Сил не было никаких, мыслей тоже. Позже из ванной осторожно вышла уже одетая Ирина и остановилась у двери, опасливо заглядывая на кухню.

  - Сиди тихо и молчи, - сказал я, не глядя на нее. - Вечером уедешь.

  Было около девяти, когда я вызвал такси. Конечно, извинился, но Ирина лишь пожала плечами: она знала обо мне и худшее. Провожать не пошел. Не маленькая, сама доберется. С девяти до двенадцати позвонил Але четыре раза. Она не открыла. Может, это и к лучшему? Вспомнилась старая шутка: мужик упал с десятого этажа и не разбился, так целого и похоронили. Чувствовал я себя не лучше того несчастного мужика.

  Я думал, что не засну, но как-то совершенно неожиданно для себя провалился в сон. Проснулся рано, и мысли об Але вновь полезли в голову. Я сделал несколько глотков воды из бутылки, снова лег и потянулся за сигаретами. Есть не хотелось. Я закурил в спальне, чего не позволял себе никогда. Дым поднимался к потолку, а я смотрел на него и думал, как прав был старлей, когда втолковывал солдатам, что если даже тебя и съели, то всегда остается два выхода. Они были и у меня, только, к сожалению, ни один из них не нравился.