Читаем Личность полностью

Настало время говорить как люди,как люди-ангелы, как люди-звери,искать средь песен ту, чтобы осталась,искать в родимой речи постоянство,В этом пейзаже черно-белых улиц,где небеса, беременные снегом,пронзил зеленый шлем костельной башни,треск выстрелов и замковые стены,на том холме, где вниз по склонам, в дрокеземля ползет и пузырьки в потоках,в канаве грязной черная ермолка,последний след зарытых восьми тысячв этом пейзаже, где жизнь еле тлеет,а смерть обычна, как надел земельный,
рождаются на свет новые люди.Настало время возродиться в бунте,глазом ребенка, мозгом историиснова взглянуть на мир, на человекаи расплатиться собственною жизньюза то, чтоб сохранить жизнь миллионов.Птицы весну приносят. А вот эта,ища гнезда, упала на край смерти,попав в пейзаж, где также строят гнездадругие птицы, что не улетают,зимуют здесь, чтоб стать пищей голодным,и сами кормятся божьей коровкойсудьбы или червяками, а пороюзерном, рассыпанным из книг священных.Тот человек пришел. И хочет веры.
А я — что я? Безверие? Сомненье?Я одинокий шел с лучом надежды,пришли мы вместе. И все, что есть вера,во мне восстало. И теперь я долженстать частью целого, частью чего-то,что вне меня, чего я только атомто есть, церограф должен подписать якровью других, кто спит сейчас спокойно,не зная даже, что судьба их нынев моих руках, да, кровью тех рабочих,обученных страданиям и муке,инстинктом птичьим ищущих дороги,тех юных, грезящих призывом к бою,тех пахарей, тоскующих о пашне,
товарищей, которые прозрели,и тех, кому остались гнев и мщенье.Сидим все вместе, кутаясь в шинели,ждем, словно поезд наш вот-вот подходит.А проволока стонет на морозе,и кровь алеет в гнездах семафоров.О кто мы, персонажи этой притчирождественской — изгнанники из хлева,где мирно пережевывают время,что создано затем, чтоб просто быть?Здесь есть товарищ, изгнанный из тела,которое убили, он боролсяза формы красоты, сам создавал их,он говорит: «Довольно колебаний,нужны нам силы, чтоб осилить силу».
Здесь есть товарищ…

Февраль 1942

Счет

(как выше)


март 1942

всего из зарплаты — 150

за костюм — 150

                     450


это = 10 кг шпика!

одолжить 100

                 550

Растерянность?

(отрывок из романа Леслава Кжижаковского)

Перейти на страницу:

Похожие книги

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Петр Первый
Петр Первый

В книге профессора Н. И. Павленко изложена биография выдающегося государственного деятеля, подлинно великого человека, как называл его Ф. Энгельс, – Петра I. Его жизнь, насыщенная драматизмом и огромным напряжением нравственных и физических сил, была связана с преобразованиями первой четверти XVIII века. Они обеспечили ускоренное развитие страны. Все, что прочтет здесь читатель, отражено в источниках, сохранившихся от тех бурных десятилетий: в письмах Петра, записках и воспоминаниях современников, царских указах, донесениях иностранных дипломатов, публицистических сочинениях и следственных делах. Герои сочинения изъясняются не вымышленными, а подлинными словами, запечатленными источниками. Лишь в некоторых случаях текст источников несколько адаптирован.

Алексей Николаевич Толстой , Анри Труайя , Николай Иванович Павленко , Светлана Бестужева , Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Биографии и Мемуары / История / Проза / Историческая проза / Классическая проза