Личные дела

– Надо было поговорить с одним из воспитателей. – Мишти надеялась, что эта фраза пробудит в нем интерес к тому, как были дела у дочки в детском саду. Но он никогда не задавал вопросов. Можно было воспринять это как комплимент: вероятно, он доверял ей образование дочери и не вмешивался. А может, ему просто было все равно. В любом случае, тут ее некому было поддержать. – Что будешь на завтрак?

– Омлет. И два тоста. – Он сказал это так, словно находился в ресторане.

Мишти знала, какой омлет он любил. Это был рецепт его матери. Она начала резать лук и помидоры, пока он сидел, глядя в телефон.

Пока она готовила, они оба молчали, и запах лука медленно пропитывал ее темные локоны. Даже спустя несколько часов после готовки Мишти не могла от него избавиться: он оставался на ее пальцах и в волосах. Парт любил лук во всех блюдах, и было слишком поздно говорить ему, как сильно она его ненавидела.

Нарезая лук, она вытерла ладонь о джинсы. Теперь одежда тоже будет вонять: она сама сделала все еще хуже. Рука вдруг соскользнула, и Мишти порезала кончик большого пальца. Закряхтев, она заметила, что Парт поднял на нее глаза. Мишти подставила руку под кран, вода была такой холодной, что она поджала пальцы в кроссовках. Парт все еще на нее смотрел, и она виновато оглянулась через плечо, боясь, что он заметит ее неловкость. Он цокнул языком, покачал головой и продолжил смотреть в ноутбук. Мишти была далека от совершенства, и Парт был этим недоволен.

Миши мечтала уехать, и эта мысль часто приходила ей в голову в подобные моменты. Но если она его бросит, если сможет бросить, то потеряет все. Неважно, насколько одинокой она чувствовала себя в этом браке, ей нельзя было уходить. Она не могла с позором вернуться в Индию. Родители бы никогда этого не поняли: они бы не приняли ее обратно. У нее в семье не было разводов, и она не собиралась становиться первой, кто это сделает. И вряд ли она смогла бы просто взять и вернуться к преподавательской деятельности после стольких лет.

Он еще не допил кофе, когда она поставила перед ним тарелку с едой. Для себя она достала банан. Мишти мало ела по утрам, во всяком случае после переезда в Ирландию. После завтрака она чувствовала себя объевшейся и вялой, тогда как голод в сочетании с тем, что она постоянно мерзла, помогал ей весь день чувствовать себя бодро. А вечером она съедала все, что попадется под руку. На спине, в месте застежки бюстгальтера, у нее были складки жира. Мишти боялась, что, увидев, какой она стала, семья просто-напросто не узнала бы ее. В подростковом возрасте ее двоюродные сестры смеялись над ней, потому что у нее не было бедер как таковых. Теперь же они были определяющей линией ее силуэта.

Парт удивился, когда она села на стул напротив него. Обычно он ел в одиночестве, а Мишти хлопотала вокруг. Сегодня же Парт почувствовал, что она что-то хочет ему сказать, и не был слишком доволен этой перспективой.

Мишти почистила банан, но положила его на стол, в животе у нее глухо заурчало. Ей не хотелось отвлекаться от речи, которую она придумала, пока была за рулем.

– Что такое? – спросил Парт. Его тон не был грубым, но в голосе промелькнула нотка нетерпеливости. Мишти была к этому готова, поэтому решила продолжать в том же духе.

– Я тут подумала, мы могли бы съездить в Индию.

– А зачем?

– Да, в общем-то, нет конкретных причин. Просто мы давно там не были. Было бы здорово, если бы Майя туда съездила, пока маленькая. Позже это может стать для нее слишком большим культурным шоком.

– Для нее это и сейчас станет культурным шоком. Ее воспитание очень сильно отличается от того, что она там увидит.

– Разве это важно? – Мишти представила, как уезжает на машине вместе с Майей, куда угодно и не за счет Парта. Но такого места не существовало.

– Ты же сама упомянула культурный шок.

– Я его упомянула, потому что ты хотел, чтобы я как-то аргументировала, почему мы должны съездить в Индию.

Мишти почувствовала, что ее сердце бьется быстрее, чем обычно. Она редко разговаривала в таком тоне, особенно с Партом. Он нахмурился, и у нее на лице появилось разочарование:

– Я просто не понимаю, зачем нам ехать. Мама с папой прилетят к нам следующим летом, так что Майя сможет с ними увидеться.

– А как же вторые бабушка с дедушкой? Когда мои родители ее увидят?

– Они же общаются по видеосвязи, разве нет?

Мишти на мгновение ощутила укол обиды на родителей. Ведь это они сделали так, что она сюда переехала. Теперь она заперта в чужой стране и зависима от мужчины, который подарил ей Майю.

Майя. Для ее дочери эта страна не была чужой. Это был ее дом. Мишти не могла уехать и оторвать дочь от единственного знакомого ей места на земле.

Мишти взяла банан и засунула большую его часть в рот. Щеки у нее надулись, как у хомяка. Только так она могла удержаться от того, чтобы не выплеснуть на мужа все, что она о нем думала. Если бы она все-таки это сделала, все стало бы еще хуже. Порезанный большой палец пульсировал, и она прижала его к столу, позволяя тупой боли распространиться по руке, бедру и ноге.