Личные мотивы

Еще с утра они договорились с Чистяковым, что Алексей сможет позволить себе выпить, а она воздержится и поведет машину. Сидя за рулем, Настя ругала себя за то, что согласилась: ей хотелось закрыть глаза и подумать, а вместо этого приходится следить за дорожной обстановкой и ловко лавировать между водителями, которые ведут свои машины более чем странно и совершенно непредсказуемо. Ей удавалось заняться собственными мыслями только на более или менее спокойных участках трассы.

Все-таки странно, что человек с характеристиками Гашина задумывает такую книгу про неудачника. Про человека, которому всю жизнь умышленно мешали и всячески вредили. Надо бы поговорить с женой Стасова Татьяной, она как-никак писатель…

* * *

Ключи лежали на самом виду, и Ангелина Михайловна не могла отвести от них глаз. Руки задрожали, стало жарко, и даже голова немного закружилась. Славик давно уже это придумал, но все не представлялось случая воплотить его план в жизнь. Ангелина Михайловна все время помнила об этих ключах, но ей казалось, что план так и останется планом, потому что у нее недостанет сил и наглости его реализовать. И вот ключи лежат прямо перед ней, а рядом — никого. Лев Сергеевич ушел в спальню переодеваться, а Людмилы Леонидовны и вовсе нет дома — сегодня, в субботу, она повела старших внуков в Бахрушинский музей, и, разумеется, как и повелось с недавних пор, Вилен Викторович их сопровождает. А кому же еще с ними идти, как не завзятому театралу Вилену? Ангелина же Михайловна пришла к Гусарову, чтобы накормить его обедом, это тоже за последний месяц стало добрососедской традицией, за что Людмила Леонидовна была Сорокиной искренне благодарна.

После обеда Лев Сергеевич должен был отправиться к рефлексотерапевту на очередной сеанс иглоукалывания. Он пошел одеваться, а Ангелина Михайловна стала уносить из комнаты грязную посуду и вот наткнулась в прихожей на связку ключей от соседской квартиры. Преодолев слабость и испуг, она воровато оглянулась и сунула ключи в карман брюк. Связка была внушительной — два ключа от внешней двери, один от внутренней, чип от двери подъезда, да в придачу ключ от гаража Гусаровых, и еще один совсем маленький ключик от почтового ящика. Карман предательски оттопырился, но Ангелина Михайловна прикрыла его длинной полой тонкой трикотажной туники. Вот и все. И ничего не видно. И никто ни о чем не догадается.

Она ринулась на кухню, включила воду и принялась мыть посуду, стараясь всем своим видом показать, что все время находилась только здесь.

— Ну, я готов, — раздался голос Гусарова. — Хотя, была бы моя воля, не ходил бы я на эти иголки. В третий раз курс прохожу, а толку никакого, как хромал — так и хромаю, ну, может, нога чуть меньше болит, но это «чуть» мне слишком дорого обходится: хожу как дурак каждый день, вместо того чтобы сидеть дома и наслаждаться жизнью.

— Так не ходите, — сказала Ангелина, ставя тарелку в сушилку для посуды. — Кто вас может заставить?

— Да перед Люсей неудобно, она так старалась для меня этого китайца найти: и чтобы специалист был хороший, с репутацией, и чтобы от нашего дома близко. Она так радовалась, когда его нашла! И всего через два дома от нас. Почему-то она очень верит во все эти иголки и прочие новомодные глупости. Вот и хожу.

Он надел ботинки в прихожей, натянул куртку, окинул глазами поверхность полочки для ключей, похлопал себя по карманам и поморщился.

— Черт, где же ключи? Куда я их сунул?

Ангелина Михайловна проявила сочувствие и принялась вместе с хозяином искать ключи, советуя ему посмотреть то там, то тут. Но ключей нигде не было.

— Я уже опаздываю, — с паникой в голосе произнес Гусаров. — Куда же ключи могли деться? Если я сейчас уйду, как я потом домой попаду? И не идти нельзя, завтра воскресенье, врач не работает, и у меня получится перерыв в два дня, а он говорит, что это плохо, эффекта может не быть. Люська расстроится! Что же делать, Ангелина Михайловна?

— А давайте я у вас посижу, пока вам будут иголки ставить, — предложила Ангелина. — Вили все равно дома нет, никто меня не ждет. Я у вас побуду и вам открою, когда вы вернетесь. А потом мы снова вместе ваши ключи поищем, уже без спешки и без суеты.

— Вы — ангел! — радостно воскликнул Лев Сергеевич и от полноты чувств чмокнул соседку в макушку — он был намного выше ростом. — Так я пошел?

— Идите, голубчик, идите.

Сорокина закрыла за ним дверь и облегченно вздохнула. Кто сказал, что актерский хлеб легок и приятен? Да с тебя семь потов сойдет, пока будешь изображать то, чего на самом деле не думаешь и не чувствуешь.