Личный бумажный Демон

– Ага. Тогда, как она определила, что рисунок подлинный, если ни сама не была специалистом в этом, ни владельцы толком не знали, что у них хранится?

– Так-так-так, – уже Светлана поддержала Бартман в её рассуждениях.

– Вот вы нашли рисунок, и не уверены подлинный он, или нет, что вы сделаете?

– Кому-нибудь покажу.

– Именно, – подвела черту художница, – вы отнесёте его к специалисту. Вот зачем она забрала его и отвезла в Москву.

– И что теперь? Искать человека, которому она отдала рисунок?

– Нет, если бы она показала рисунок какому-то своему знакомому, разбирающемуся в этом, то это не заняло бы много времени. Чего тут тянуть то? Знакомый смотрит и прямо при ней, плюс минус говорит своё мнение. Типа: – «Похоже на настоящий», или: – «Нет, не похоже», или: – «Может, быть, но надо показать эксперту…».

И замолчала, уставившись на Светлану.

– Что?

– Я поняла – она его отдала на экспертизу. Точно. Экспертиза может занимать от двух недель, до полутора месяцев. Зависит от сложности случая. Этот случай, конечно же, непростой, вот вам и ответ, почему она не могла быстро вернуть рисунок. Вначале надо было получить заключение. К тому же, совсем не исключён был вариант, что экспертиза не подтвердила бы подлинность. Тогда вообще можно было бы не дёргаться.

– Надо же, как у пчёл, всё очевидно и находится под носом, а поди догадайся.

– Рано радоваться, теперь надо сообразить, как узнать в какой экспертной организации он может находиться.

– А их много?

– Штук пять, но серьёзных три: Нинэ имени Третьякова, Институт Грабаря, и Центр Репина.

– Ну и отлично, обзвонить их не долго.

– Так они вам и сказали, что у них есть, а чего нет. Обзвонить не получится. Тут нужно через знакомых. У меня с ходу таких нет, надо искать.

– О, я знакома с Киселёвой Анной Рудольфовной из института Грабаря.

– Даа? Неожиданно, и насколько хорошо?

– Не очень хорошо, но попробовать можно.

– Но вот, что вы ответите, если она спросит зачем это вам?

– Амм, ну…

– Вот именно, а она спросит, и если вы мычите, то никакого ответа не получите.

– Вот чёрт, почему ж всё так не просто?

– Ладно, допустим, вы уговорите Киселёву, а в другие два? Они даже не дослушают вопроса, сразу положат трубку, мало ли кто и зачем названивает. Хулиганов хватает.

– Киселёву попросить, помочь?

– Можно попробовать, но могут возникнуть и сложности, с одной стороны они все друг друга знают, а с другой, конкуренты же. Зачем им выкладывать друг другу, кто чем занимается?

– Чёрт.

– Да не простая задачка, – Бартман напряглась, – Понимаете, мир очень узкий, мнительный, с огромным количеством интриг, и кукишей за спиной. Тут нужно только через знакомых…

Офис портала Artinvestment.ru

На столе директора портала раздался звонок телефона:

– Артинвестмент, алё. – ответил он сам на звонок.

– Здравствуйте, я звоню в галерею?

Директор вздохнул, и ответил, понимая, что имеет дело с несерьёзным собеседником.

– Отчасти, мы сайт.

– Да, да. Я бы хотел подъехать и поговорить с кем-то…

– О чём?

– У меня есть несколько картин, я бы хотел обсудить сотрудничество…

Директор опять вздохнул – Надо закруглять разговор, – подумал он про себя, по опыту зная, что все подобные неконкретные вступления, как правило, ни к чему не приводят.

– О каком сотрудничестве идёт речь?

– Я расскажу при встрече…

– Нет, так не пойдёт, говорите сейчас.

– Хм. – собеседник на том конце телефона начал раздражаться, – у меня есть несколько картин и я бы хотел продать их.

– Хорошо, пришлите по электронной почте фотографии с описанием: размер, техника, год, автор, и цена, если есть понимание сколько вы хотите.

– Я далёк от интернета, мне проще приехать, и показать.

– А нам не проще, – директор окончательно понял, что разговор пустой, и начал потихоньку сворачивать беседу.

– Понимаете, одна из картин большого размера, я не смогу её нормально сфотографировать.

– Какого же?

– Четыре на полтора метра.

– Да, большая. На подрамнике?

– Что?

– В рулоне или натянута на подрамнике?

– На подрамнике.

– То есть вам проще нанять Газель, погрузить туда с грузчиком картину и привезти к нам, а тут ещё и выгрузить, вместо того, чтобы сфотографировать на телефон хотя бы по частям, и прислать?

– Да.

– А как фамилия художника? Что мы воздух-то обсуждаем?

– Я всё скажу при встрече, какому-нибудь компетентному сотруднику.

«А, меня он за компетентного не считает, прикольно» хмыкнул про себя директор.

– Что вы крутите вокруг, да около? Называйте фамилию художника и я тут же скажу вам за сколько, примерно, её можно продать.

– Соколовский.

Директор вбил в базе своего сайта эту фамилию и обнаружил в ней с десяток Соколовских.

– А имя как?

– Сергей

– Есть такой, смотрим продажи… Мда, выставляют много, только ничего не продаётся, ни по двадцать тысяч рублей, ни по тридцать… Увы. – директор окончательно потерял интерес к разговору.

– Это всё плохие картины выставляются, не пойми кем, при этом. Моя гораздо лучше, и плюс у меня есть ещё картин двадцать этого художника, я мог бы показать..

– И все такие же большие?

– Нет меньше.