Личный бумажный Демон

– Кашина, ясно. Я знаю, что вы не можете до неё дозвониться, хозяйка не она, а Ильина Людмила Петровна, да, да. И как теперь забрать его? Ага, понял. И с доверенностью к вам. Ага. А стоит сколько? Понял, конечно. Спасибо, я передам хозяйке и позвоню тебе сказать, кто приедет, забирать его. Хорошо. Пока.

Нажал отбой и посмотрел на Светлану.

– Рисунок сдала им твоя Кашина по доверенности от Ильиной, полтора месяца назад. Экспертиза готова. Получить её может любой человек, с нотариальной доверенностью от Ильиной, и после уплаты пятидесяти тысяч рублей за экспертизу.

– Фууу, ну круто, – она наклонилась к нему, обняла и поцеловала в щёку, – выручил. Пошли в ресторан, выпьем чего-нибудь.

– В другой раз.

– Почему?

– Я не шутил, когда сказал, что я примерный семьянин. Так что, никуда я с тобой не пойду, извини. Ну всё, иди, занимайся доверенностью. Потом скажешь мне, кто придёт забирать рисунок, и я предупрежу Попова.

– Надо же, семьянин он, примерный. Ну, ладно, я добро помню, и придумаю, как тебя отблагодарить.

– Хорошо-хорошо, я понял. Всё?

– Всё.

– Тогда пока, до связи, извини, работы полно.

И достаточно бесцеремонно проводил её до дверей, уже отвлекаясь на какие-то рабочие звонки, дежурно чмокнул в щёку на выходе и ушёл.

– Какой всё-таки наглец, хоть и примерный семьянин… – с симпатией подумала Светлана и глубоко, с огромным облегчением вздохнув, досталала секретный телефончик (вот и пригодился) для звонка Ирине.

– Ира? Это Волкова, да-да, есть новости – я нашла рисунок. Нет, не шутка. Когда я шутила? Он на экспертизе лежал всё это время. Да, Кашина сдала. Нет, её не нашла. Не перебивай, слушай. Чтобы его получить нужно, чтобы сама Лидия Петровна приехала… Да, я понимаю. Дай договорить – либо, кто-то с нотариальной доверенностью от неё. Ну, кто-кто, ты например… Могу и я. Доверяешь? Спасибо. Тогда кинь мне СМСкой свою электронную почту, я отправлю скан паспорта. Вы сделаете на меня доверенность, и… – она задумалась, – пришлёшь её, например DHL, адрес я напишу. Ну, и отлично. Всё жду. – и нажала отбой.

Через три дня в квартире Бартман.

Светлана с Натальей Бартман, стояли в её мастерской, с интересом сравнивая оригинальный рисунок Врубеля с его копиями.

– Мда, гений есть гений, – вздохнула художница, скептически глядя на свои творения.

– Но близко, близко. Вам конечно виднее, но вот этот, например, очень близко, – Светлана показала на один из вариантов.

– Да ладно вам, мурня…

– Ладно, так ладно…

Бартман вытащила экспертизу и стала читать в слух, что там написано, сравнивая со своими рисунками:

– «Представленная на экспертизу акварель опубликована в…» – ясно, ясно, – «Стилистические и технологические особенности свидетельствуют о её несомненном оригинальном характере…» – ну да, ну да, – «сравнение экспертируемой акварели с подлинными произведениями Врубеля М. А. из музейного собрания Третьяковской галереи, выявило несомненное…» – понятно, – « способы построения объёма, и пространства, колористическое и композиционное решение…».

– Нет это всё ерунда – формальные, стандартные слова, написанные исключительно для клиента. Нам важно другое, что: бумага того времени, старение естественное, краски характерные для Врубеля, подпись идентична эталонным. А подпись у него, скажу я вам не сахар. Я так и не смогла с ней справиться.

– Нет, почему, вот эта очень похожа, – не согласилась Светлана и указала на один из белых листов с очень похожей подписью на нём.

– Отдельно от акварелей, ещё туда-сюда, а как начинаешь ставить на рисунки, так рука дрожит, хоть ты тресни. И вместе с ней запарывается весь рисунок.

– И какой выход? Отдавать им оригинал?

– Будем думать…

На следующий день, в музее Лермонтова.

Светлана отошла от стола в сторонку, чтобы не мешать сотрудникам музея, изучать рисунок со всех сторон. А они всё подходили и подходили.

«Бог ты мой, да сколько же их здесь работает?», – уже с опаской, думала она, наблюдая за их толкотнёй вокруг демона.

Наконец, от группы ахающих и охающих тел, отделилась одна фигура и направилась к ней. Эта была Мария.

– Вы, всё-таки нашли его…

– Мда, – с иронией поддакнула Светлана, ухитрившись вложить в столь короткий ответ достаточно много смыслов: и – «а кто-то сомневался», и – «вы ещё многого обо мне не знаете», и даже – «а не сходить ли нам куда-нибудь вдвоём»…

И все эти смыслы Мария, очевидно, прочитала, потому что иронично-доброжелательная улыбка, свойственная им обоим в их странных отношениях, сменилась «заинтересованным удивлением» от последнего смысла.

О, – только и сказала она, но в этом «О» легко читалось: – «И куда же вы предлагаете сходить?»

«Ко мне, куда же ещё?» – уже совсем было предложила Светлана, но опоздала.

– А что с Кашиной?

«Тьфу – Светлана поморщилась, – А я-то себе нафантазировала уже, дурра. Вот и получай – «Что с Кашиной?», – передразнила она вопрос про себя».

– Не знаю, я не нашла её.

– Как это? Как же вы выяснили, где находится рисунок?