Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945

Поскольку мы намеревались подняться в воздух в шесть утра, нашей хозяйке также пришлось вставать рано. Она хотела отвезти нас в аэропорт на развалюхе, которую называла машиной. Хозяйка стала заводить двигатель вручную, но он никак не заводился, пока я не позвал своего бортинженера Цинтля. После его появления мотор немедленно заработал. И опять мы не могли отделаться от впечатления, что это, как и многое из того, что случилось ранее, всего лишь еще одна из попыток оттянуть наш отъезд.

В аэропорту я снял с самолета защитную сетку и прогрел двигатели. Уже рассвело, но пока еще ни один человек не появился, даже директор аэропорта, хотя мы заранее предупредили его о наших планах. Немного подождав, мы решили стартовать – по радио с ним связаться можно было и позже, в полете. Однако, пролетев около часа, нам все еще никак не удавалось установить радиосвязь ни с той станцией, что осталась позади, ни с той, что находилась впереди. Между тем предыдущей ночью выпали осадки, и теперь над землей стелился туман, закрывая ее от нас.

Мы продолжали лететь еще в течение часа и должны были уже находиться примерно в 500 километрах от Мибики. Плотный туман закрывал землю, все небо впереди нас также сплошь затянули облака. По всей видимости, самолет угодил в полосу дождя. На высоте 1500 метров сквозь небольшой просвет в облаках я мгновенно заметил белый круг на земле. Поскольку таким знаком обозначались аэропорты, я предположил, что здесь можно совершить посадку. Однако, поскольку мы не установили радиосвязь ни с Додомой, ни с Мибикой, ни с Мибайей, я решил и дальше следовать курсом на Мибику. Через полчаса я достиг гористой местности, но на имевшихся у нас картах высоты этих гор не были обозначены. Облачный слой как впереди, так и позади нас полностью закрывал землю, так что мы продолжали лететь вслепую. Я попал в полосу одного из знаменитых, а точнее, печально знаменитых дождей, которые выпадают в этих местах всего лишь раз в год в январе.

Даже на высоте 3500 метров меня терзали недобрые предчувствия. Существовал очевидный риск врезаться в гору. Помимо этого, мы все еще не установили связь с пунктом нашего назначения и, как следствие, не имели информации о стоявшей там погоде. Я решил вернуться обратно к тому просвету в облаках, через который пролетал полчаса назад и сделал разворот на 180 градусов. Через тридцать минут мы снова оказались над просветом в том же самом месте, поскольку я сразу же узнал круг на земле, хотя на моей карте никакого аэропорта здесь не значилось. Я приглушил двигатель и снизился. Когда до земли оставалось 30 метров, я вырвался из полосы тумана. Вершины невысоких холмов, расположенных со всех сторон аэропорта, скрывал туман. Летное поле представляло собой квадрат со сторонами по 400 метров, почву сильно размягчил дождь, но, несмотря на это, посадка прошла благополучно.

Сразу же после приземления нас приветствовал пожилой африканец. Спустя короткое время подошли двое молодых англичан двадцати – двадцати трех лет, и один из них представился конечно же директором аэропорта. Я спросил его, возле какой деревни мы находимся. Это была Мибайя, поселение в самой южной точке бывшей германской Восточной Африки. Отсюда оставался короткий прыжок до Родезии.

Молодые люди сказали нам, что всю ночь, скорее всего, будет идти сильный дождь, сопровождаемый грозами и сильными порывами ветра. Нам следовало закрепить самолет – «чтобы птичка не улетела!». С этой работой мы справились за час. Мы почти затолкали его в небольшой барак, который англичане назвали ангаром, когда я заметил, что левый амортизатор шасси оказался немного вдавленным внутрь. Получалось, что крыло сидит прямо на колесе. Резиновые кольца округлой формы, которые препятствовали вытеканию жидкости из амортизатора, вероятно, повредились от перегрева. Я сразу же спросил Цинтля, есть ли у нас замена для этого амортизатора. Он начал рыться в грудах запасных частей, которые мы везли в Йоханнесбург, и в конце концов нашел нужный амортизатор, но мы не прихватили с собой гидравлический подъемник. Не оказалось его и у директора аэропорта. Однако он дал нам хороший совет – направил к немецкому кузнецу, который жил в соседней деревне.