Лидерство по-русски

Значит ли, что те, кто критикует Отечество, не патриоты? Не обязательно. Конечно, среди критиков масса непатриотов. Федор Иванович Тютчев писал о них:

«Напрасный труд – нет, их не вразумишь, —Чем либеральней, тем они пошлее,Цивилизация – для них фетиш,Но недоступна им ее идея.Как перед ней ни гнитесь, господа,Вам не снискать признанья от Европы:В ее глазах вы будете всегда

Не слуги просвещенья, а холопы».

Но есть и другие критики России, которым не лишне напомнить слова Виссариона Григорьевича Белинского:

«Изображать одни отрицательные стороны жизни – вовсе не значит клеветать, а значит только находиться в односторонности».

Образцы высокого патриотического подъема и патриотических чувств можно легко найти в русской литературе.

«И дым отечества нам сладок и приятен!» – утверждал Александр Сергеевич Грибоедов.

«Пока свободою горим,Пока сердца для чести живы,Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!» —призывал Александр Сергеевич Пушкин.

«Всякая благородная личность глубоко сознает свое кровное родство, свои кровные связи с отечеством».

Виссарион Григорьевич Белинский

«Историческое значение каждого русского человека измеряется его заслугами родине, его человеческое достоинство – силою его патриотизма».

Николай Гаврилович Чернышевский

«Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись, горе тому, кто это думает, двойное тому, кто действительно без нее обходится».

Иван Сергеевич Тургенев

К концу XIX века усилиями оппозиционной интеллигенции патриотизм был объявлен анахронизмом. Русский социализм заклеймил его как символ реакционности. Но многие наши великие соотечественники были с этим не согласны. Дмитрий Иванович Менделеев не жалел слов, чтобы выразить иную точку зрения: «Любовь к отечеству, или патриотизм, как, вероятно, небезызвестно читателям, некоторые из современных учений крайних индивидуалистов уже стараются представить в худом виде, говоря, что ее пора заменить совокупностью общей любви ко всему человечеству с участием в делах узкого кружка лиц, образующих общину (коммуну), город или вообще физически обособленную группу. Такое, очевидно, недомысленное учение приписывает патриотизму многие худые явления общественности и похваляется тем, что к этому клонится уже всеобщее сознание, а в будущем перейдет будто бы все человечество. Лживость такого учения становится, на мой взгляд, ясною не столько со стороны одних важных исторических услуг скопления народов в крупные государственные единицы, вызывающие самое происхождение патриотизма, сколько со стороны того, что ни в каком будущем нельзя представить слияние материков и стран, уничтожение различий по расам, языку, верованиям, правлениям и убеждениям, а различия всякого рода составляют главнейшую причину соревнования и прогресса, не упоминая уже о том, что внутреннее чувство ясно говорит, что любовь к отечеству составляет одно из возвышеннейших отличий развитого, общежитного состоянии людей от их первоначального, дикого или полуживотного состояния».

Крайнее воплощение антипатриотизм обрел в большевистском лозунге поражения собственной страны в Первой мировой войне. Пролетарский интернационализм был поставлен выше национального, выше Отечества. Но, придя к власти, столкнувшись с интервенцией, большевики быстро вернули лозунг: «Социалистическое Отечество – в опасности».

Подхватили патриотическую ноту поддерживавшие большевиков писатели и поэты. Вот лиричный Сергей Александрович Есенин:

«Если крикнет рать святая:«Кинь ты Русь, живи в раю!»,Я скажу: «Не надо рая,Дайте родину мою».

И его же:

«Но и тогда,Когда во всей планетеПройдет вражда племен,Исчезнет ложь и грусть,– Я буду воспеватьВсем существом в поэтеШестую часть землиС названьем кратким «Русь».