Лика и Ледяной Рок (СИ)

Вот бы случилось чудо и  Малби забрал его обратно к себе, очень уж  не хотелось служить большому злому мужчине, похитившему его у доктора, тем более от вора несло гнилью, и он часто бил Шани. На самом деле гомоцефалуса звали именно так, но за сорок дней днища он привык откликаться на кличку Шнырек.

Глава 29. Нападение

Вскоре Лика  поняла, что супруг ее является больше человеком дела, нежели слова. Сидеть взаперти и страдать о своей горькой доле Ледяной просто физически не умел. А потому, смачно утолив мужскую потребность в женской ласке, воодушевленный кардарианец отправился изыскивать возможности отправить краткую шифровку на «Хетту», всего-то пару фраз, одна из которых точно  могла сравниться с непристойным выражением из земного лексикона.

Свою несколько утомленную жену Ледяному пришлось закрыть одну в камере, так будет спокойнее для всех. Рок быстро наведет справки, попытается договорится об оплате за доставку письма и тут же вернется.

Проводив своего мужчину на судьбоносное мероприятие, Лика попыталась тщательно промыть под краном спутанные волосы и постирать кое-что из интимного гардероба. А чем же еще заняться? Ни телевизора, ни  Интернета, ни глянцевой литературы, даже поговорить не с кем, пошутить, посмеяться…

«Да уж, попали мы в переплет!»

Наконец устав бесцельно шагать по маленькому помещению, Лика попыталась выглянуть из зарешеченного квадрата дверного оконца в тускло освещенный коридор. Так и есть – странная обезьянка топчется на своем посту  у противоположной стены, наверно, ждет угощения.

— Эй, зверушка! Иди сюда, - позвала Ковалева, постукивая по дверному металлу костяшками пальцев.

Но Шнырек сразу заметил человеческую самку и сам охотно подскочил к ее камере.

— Прости, дружок, нечем тебя угостить, - виновато объяснила Лика, - впрочем, я не доела кусок этого деревянного сухаря. Будешь?

Бедняга  гомоцефалус  от радости обслюнявил себе впалую грудь, пока на лету в прыжке ловил скромный остаток человеческого завтрака. Немного утолив голод зверек, преисполнившись благодарности, сразу признал в Лике добрую хозяйку и станцевал перед дверьми сложный танец, состоящий из подскоков и мелких перебежек. Лика смеялась, хлопала в ладоши и подбадривала «забавную мартышку», радуясь внезапному развлечению.

Каково же было удивление Ковалевой, когда через короткое время Шнырек принялся повторять ее реплики, в точности копируя интонацию землянки. Скуки как не бывало, Лика так увлеклась игрой, что не расслышала, как в конце коридора раздались чьи-то тяжелые шаги. Первым заметил опасность гомоцефалус, он жалобно что-то пропищал и мигом удрал в темноту тюремного коридора, противоположную приближающимся шагам.

Не на шутку встревожившись, Лика с трепетом ожидала появления в зоне своего обзора обладателя столь массивного тела, искренне надеясь, что так уверенно и быстро может ступать только сам Ледяной. Когда в дверное окошечко заглянули красноватые глазки рогатого биска, девушка в ужасе отшатнулась от своего наблюдательного пункта, однако успела довольно внятно пролепетать:

— И чего надо? Чего уставился, говорю?!

Наглость – второе счастье, и вспомнив эту земную поговорку, Ковалева решила держаться свободнее. Действительно, что может ей сделать местный чертище при запертой двери. Ишь, сопит, как настоящий бычара, скорее бы уже Рок его прогнал. Так незваный гость еще и дерзить пытается.

— Давно не видел таких беленьких штучек. Помять бы тебя…

— Себе лучше чего-нибудь помни, пока все на месте и цело! – выпалила Лика, задыхаясь от злости.

«Вот же  хамло привалило!»

— Открой дверь, курха тощая! Нет времени долго возиться,  – прогудел вдруг биск, звякнул по металлу разделявших их преграды чем-то подозрительно похожим на связку ключей.

Ковалева похолодела, медленно отступая к дальней стене. Происходило нечто невероятное – рогатый урод действительно пытался открыть дверь  и похоже у него это получалось… "Ну, где же Ро-ок!" Взгляд перепуганной девушки заметался по комнатушке в поисках хоть какого-нибудь оружия. Кроме пары пустых мисок и  ложек, похожих на пластинки с расширением на одном конце – не за что даже ухватиться.

Когда биск все же ввалился в камеру, Лика зажалась в углу, барабаня ложкой по тонкому днищу миски. Ну, так просто…  для моральной поддержки и привлечения внимания со стороны. А потом, собрав все свое крохотное мужество в горстку,  Ковалева пыталась еще и предостеречь нахала, потревожившего покой их с Роком временного семейного гнездышка.

— Знаете, дядя, мы вас в гости не приглашали - шли бы вы отсюда по- добру по- здорову!

Амбал с оригинальной генетикой сплюнул в сторону и  упер кулаки в бока, вальяжно расставил ноги.

— Боишься? – спросил биск, перекатывая во рту свою неизменную жвачку.

В  взгляде его сквозила неприкрытая похоть и полная уверенность в собственной безнаказанности.

— Ага! – просипела Лика. – Очень страшно… особенно за тебя.