Лихие лета Ойкумены

Короля Альбоина беспокоило другое. Император много сказал тем, кто обсел обе гепидские крепости — и Сирмию, и Сингидун. Очень возможно, что скажет еще больше, когда он, Альбоин, объединится с обрами и поднимет меч на гепидов. А впрочем, как можно не пойти теперь, когда позвал аваров, когда эти авары пришли и затопили собой всю Паннонию? Если бы только и лангобардов, в жилищах и на ниве поблизости от жилищ. Балки, овраги обсажены аварскими палатками и кибитками, пастбища, пустыри — их скотом. Пока потребляют то, что имели, и то, что дали им, полбеды. А что будет, когда нечего будет вкушать? Они не станут церемониться, полезут на поле, в жилища и будут брать все, что можно будет взять. А это прямой путь к раздору.

Нет, теперь уж, что будет, то будет, а идти против гепидов должен. Ромеям тоже тяжело, двадцать лет уже воюют, и, пожалуй, не скоро перестанут воевать с персами. А если так, дальше Сирмии и Сингидуна могут и не пойти.

Однако почему молчит каган? Ни сам не идет, ни послов своих не присылает. Считает, что он, король лангобардов, обманул его, пообещав Сирмию, и теперь находится в гневе или всего лишь отдыхает после изнурительного пути?

— Что гепиды? — интересовался у тех, кто прибывал с рубежей.

— Утешились тем, что имеют поддержку от самого императора, и взбодрились. Одни пьют с ромеями вино, другие собираются на рубежах, даже делают ночные вылазки. На лагеря не решаются нападать, а между лагерями шныряют ночью, грабят народ, жгут жилища.

— Делайте то же самое и сведите меня с каганом. Хочу видеть его у себя и поговорить.

Придворным не впервые слышать такое — знают, как свести короля с высоким гостем. Лучший способ — пир, по-королевски занятный и обильный. Но когда бароны Альбоина предстали перед Баяном и пригласили, раскланявшись, на королевскую охоту, где объяснили, высокому гостю будет и вольготно и отрадно, каган, на удивление баронов, не обнаружил умиления и не высказал своего приветливого согласия. Как сидел сосредоточенно-суровым, так и остался сидеть.

— Скажите моему ратному собрату королю Альбоину, что каган аварского племени не имеет на это время. Он не затем так далеко вел турмы, чтобы забавляться охотой. Одни есть и будут, пока не усладит себя победой, мысли: как повергнуть супостатов наших, гепидами именуемых.

— Король рад будет услышать это.

— Если рад, пусть придет ко мне и услышит. Так и скажите: предпочитаю видеть его и говорить. Бароны обалдели.

— Достойный, — решился и сказал один, — Король Альбоин первый пригласил тебя в гости. Ты кровно обидишь его, если откажешься и не придешь.

— Разве до обид и охоты, когда речь идет о ратном походе?

— Гепиды никуда не убегут, с гепидами успеем еще поквитаться. Если не хочешь участвовать в охоте, приди в гости, поделись с нами приветливым словом, теплом сердца. Так велят наши обычаи, негоже сторониться их.

Баян не привык к тому, чтобы ему противоречили, но сейчас не чувствовал почему-то злобы.

— Скажите королю, — сказал, наконец, — в гости приду. Однако один, без мужей. И король тоже должен быть один. Время не терпит и задуманное нами дело тоже. Мы должны совмещать пир с делом, а дело с пиром.

Договорились не трогать ромеев в крепостях, также и не считаться с их присутствием, пойти сдвоенной силой — аваров и лангобардов — в землю Гепидскую и прекратить существование гепидов, королевство которых в Подунавье. Чтобы не выдавать себя и своих намерений, соединенную силу двух племен объединяли дальше от земли Гепидской. На это не надо было недели, два-три дня и лангобардские тысячи и турмы аварские стояли готовые к походу, ждали только повеления. А его не было и не было. Это многих удивляло, даже среди приближенных. Догадывались, даже уверены были: что-то затеяли их предводители, а что, только им, пожалуй, и известно.

Удивленные, всегда далеки от истины. Эти тоже не близко были около нее. Впрочем, не так уж и далеко. О договоренности предводителей обеих ратей знали еще некоторые, но тех осведомленных не было сейчас, ни в лагерях короля Альбоина, ни среди турм Баяна. Предводители послали их тайными осведомителями в землю Гепидскую; одних — к ромеям и тем, что веселятся вместе с ромеями в Сирмии и Сингидуне, других — к самим гепидам. На этом настоял и этого добился каган Баян: пока не узнают до мельчайших подробностей, сколько в крепостях ромеев, что думают по поводу раздора между гепидами и лангобардами ромеи, где стоят, сколько имеют под рукой, а сколько в дальних селениях воинов гепидов, где, наконец, находится ныне король их Кунимунд, — похода против гепидов не будут начинать.

Поэтому отсиживались теперь и ждали и прикидывали в мыслях, какими путями пойдут, какую силу бросят против тех гепидов, что стоят лагерем поблизости, какую — в глубинные районы земли Гепидской.

Когда осведомители прибыли, а подслушанное и увиденное оказалось достаточно полезно, король первый поспешил к кагану и встал перед каганом в его великоханской палатке.