Лихолетье Руси. Сбросить проклятое Иго!

Ключник, опасливо жмуря красные, набрякшие веки, стал отнекиваться, ссылался на то, что оконце его кельи выходит не во двор. Атаман нахмурился, нетерпеливо махнул рукой. Лишь тогда, перемежая слова вздохами, тот рассказал, что произошло…

Прежде чем захватить Серпухов, степняки ворвались вo Владычный и Высоцкий монастыри и, ограбив их, двинулись на город. Людей там почти не осталось — большинство горожан, которых успели предупредить серпуховские порубежники, укрылись в лесу. Ордынцы спешили к Москве. На другой день, оставляя после себя пепелища и трупы, вражеские тумены ушли на север.

Утром следующего дня беглецы уже знали об этом. Ночи стояли холодные, часто непогодилось, болели дети, кончалась прихваченная с собой впопыхах скудная еда. Понадеявшись на то, что ордынцы не вернутся, люди решили направиться в монастыри. Но, на беду, среди них оказались предатели. По наущению Епишки, который во время набега затесался между горожанами, несколько негодяев ночью выбрались из обители и привели под ее стены рыскавший в окрестностях Серпухова вражеский отряд. Вломившись в монастырь, ордынцы учинили резню. Пощадили только несколько десятков молодых серпуховчан — ясырь, который предназначался для продажи, да монахов, что попрятались в кельях.

Вечером ордынцы убрались из монастыря. Епишка с дружками ушли следом. С того времени их больше никто не видел. И вот теперь они вдруг появились снова…

— Что же вы, отцы святые, сразу об этом не поведали? — гневно спросил Гордей и уже тише промолвил: — Теперь понятно, отчего вы все так спужались.

— Кто ж его ведал, по душе ли тебе такое придется? Кто ж его знал? — опуская под его тяжелым взглядом глаза, разводили монахи руками.

Толпой вывалили за монастырскую ограду, но воров давно уже и след простыл.

Глава 19

Порубежники выехали на тарусскую дорогу раньше шуракальцев. Василько погнал коня во всю мочь, следом остальные. Темно-зеленой стеной мелькали деревья и кусты векового леса, дорогу застилала густая пыльная пелена. Наконец воины увидели возки и конников. Заслышав топот, княжеские дружинники, охранявшие княгиню, обнажили мечи и, плотным кольцом окружив возки, выстроились в боевой порядок.

— Свои мы, свои!

Жеребец Василька едва не сшибся с конем сына боярского Дмитрия.

— Я Василько, десятник с прирубежного острога на Уне!

— Здравствуй! — обрадованно воскликнул тот. — А мы было встревожились.

Когда в следующий миг к порубежникам подскакал боярин Андрей Курной, Василько взволнованно бросил:

— Беда, бояре, ордынцы следом за вами гонят, сотни три, не меньше!

— Может, кинем возки, а сами в лесу схоронимся? — предложил сын боярский.

— С женами и детьми далеко не уйдешь, Дмитрий, — покачал головой Курной.

— Так не годится, — поддержал его Василько. — Крымцев много, не отобьемся. Пусть возки дальше едут. До Оки недалече, а там из Тарусы помощь подоспеет, я гонцов послал. А мы ордынцев задержим.

— Так и сделаем, — согласился боярин. И, обращаясь к своему помощнику, приказал: — Бери, Дмитрий, две дюжины воинов и гони за возками. С теми, что впереди, будет человек сорок. Это уже сила.

Сын боярский вместе с дружинниками помчался вослед возкам, что уже далеко отъехали от места встречи — лошади, подгоняемые кнутами и гиканьем возниц, неслись во всю прыть…

Завидев урусутов, что неслись навстречу им по дороге, тысячник Тагай опешил. Он стал отдавать наказы. Нукеры передовой сотни Тимура успели выхватить из ножен сабли, но от неожиданной атаки тарусцев ряды татар смешались. Зазвенело оружие. Сотник и окружавшие его несколько воинов упали с коней. Курной и Василько рубились с врагами в первых рядах, громкими возгласами подбадривая своих кметей. Но вот в битву вступили нукеры второй сотни жузбасы Ахмеда. На дороге стало тесно, не размахнуться ни мечом, ни саблей…

Постепенно сражение перемещалось в лес. В ход пошли ножи и кинжалы, завязалась рукопашная схватка. Ордынцам, несмотря на то, что их было намного больше, не удавалось смять тарусцев. Мынбасы Тагай на узкой дороге не мог ввести в бой всех нукеров и приказал сотнику Хасану обойти урусутов. Шуракальцы ринулись в лес, чтобы ударить на врага с тыла.

— Андрей Иваныч, татары в окружь пошли! — закричал Василько.

— Вижу! — прохрипел Курной, он сражался без щита, окровавленная рука боярина висела плетью. — Что делать станем?!

Порубежник не успел ответить — на него напали одновременно три шуракальца. Подняв коня на дыбы, он снес мечом голову одному, наотмашь рубанул другого, третий отскочил в сторону. Василько перевел дух, хотел было осмотреться, но тут послышался истошный вопль Курного:

— Спасай княгиню и княжичей, ордынцы в обход прошли, хотят полонить их!

Василько, резко повернувшись в седле, увидел: из леса стремительно выскакивают татары и, оставляя у себя за спиной сражающихся, несутся по тарусской дороге.

— Выходи из сечи! Выходи!

Круто развернув коня, Курной поскакал по дороге вслед обошедшим сечу татарам. За ним, отбившись от наседавших нукеров, помчались Василько и оставшиеся в живых тарусские воины.