Лихорадка теней

Так или иначе, когда я попыталась записать свой сон о Холодном Месте, у меня получилось что-то вроде этого пророчества: расплывчатое, неясное и чертовски невразумительное.

— Кроме того, кажется мы смогли разобраться, — сказала Джо. — Слово «Келтар», означает магическая мантия. Клан Келтаров или МакКелтары, служили в качестве Друидов, тысячи лет тому назад Туата Дэ Данаан, когда фейри еще жили среди нас. Когда Договор был заключен и фэйри покинули наш мир, они оставили Келтаров в ответе за соблюдение Договора и сохранение древних знаний.

— И мы выяснили, что есть пятеро ныне живущих мужчин Друидов, — сказала Мэри.

— Дэйгис, Драстен, Кейон, Кристиан и Кристофер, — проговорила Джо. — Мы уже отправили им сообщение с просьбой присоединиться к нам.

К сожалению, с Кристианом возникнет проблема.

— Ты сказала, что знаешь, где находятся все четыре камня, — проговорила Кэт.

Я кивнула.

— Выходит, все, что нам нужно: это чтобы ты сказала, где Книга, один из Келтаров взял ее и принес сюда, четыре камня расположенные вокруг нее, и они впятером перезахоронили ее с помощью какой-нибудь своей связывающей песни или заклинания. Похоже, один из них будет знать, что нужно сделать в конце. Я говорила с одной из их жен, и она вроде поняла, что подразумевается под «населенным или одержимым».

— Перезахоронить где? — спросила я, пристально наблюдая за Ровеной. Похоже, моя роль заключалась лишь в выслеживании Книги. Все это время я полагала, что мне одной придется выполнять эту работу, а оказалось, что моя роль в пророчестве совсем невелика. В нем не было сказано чего-то плохого обо мне. Там просто говорилось о возможной смерти Алины и моем стремлении умереть — и то, и другое уже произошло. Я почувствовала, как груз ответственности спал с моих плеч. Еще пять человек несут на себе эту ношу. Я чуть не подпрыгнула в воздух от радости с вытянутой рукой, крича: Ура!

— Туда, где она была раньше, — спокойно ответила она.

— И где это?

— Дальше по тому коридору, по которому, как сказала Дэни, ты не смогла пройти, — ответила Джо.

Грандмистрисс бросила на нее уничтожающий взгляд.

— А ты можешь пройти мимо женщины, которая его охраняет? — спросила я Ровену.

— Не суй свой нос в мои дела, девчонка. Я выполню свою задачу. А ты занимайся своей.

— В’лейн тоже не смог пройти мимо нее, — мне было интересно, почему, и я «закинула наживку».

— Никто из фейри не может, — в словах Ровены сквозило самодовольство, и я поняла, что страж — ее рук дело.

— Кто та женщина, что охраняет проход?

— Последняя из известных нам Глава Хэйвена, — ответила Джо.

Нынешний Хэйвен Ровены — тайна покрытая мраком.

— Ты имеешь в виду, что это моя мать?

— Айла не твоя мать! У нее был только один ребенок, — резко ответила Ровена.

— Тогда кто я такая?

— Вот именно.

Она умудрилась провести следствие, вынести мне приговор и привести его в исполнение всего парой слов.

— Пророчество говорит о двоих. Одна умрет молодой, а вторая будет искать смерть.

Окажись мы с ней наедине, не знаю, насколько далеко бы я зашла, чтобы вытянуть из нее ответы, но точно знаю, что после этого была бы сама себе противна.

— По всей вероятности, прачка съела протухшей рыбы, от чего у нее были галлюцинации, вот и провозгласила себя пророком. Там говорится: «родословные». Во множественном числе.

— Ее правописание просто ужасно. Во многих словах — лишние буквы, — сказала Джо.

— Тебе придется снять эти защитные руны, — холодно сказала я.

— Ни одного фейри не будет там, когда мы будем изолировать эту мерзость.

— В’лейн не отдаст мне камень, — ответила я, — нет ни единого шанса, что он выпустит его из рук.

— Раздвинь ноги еще перед одним фейри, чтобы заполучить его, — сказала она равнодушно. — Потом ты отдашь нам все камни. И в твоем присутствии во время ритуала нет никакой необходимости.

Я покраснела, от чего пришла в ярость. Старуха действовала мне на нервы, как никто другой. Интересно, а моя мама (Айла, тут же поправилась я) когда-нибудь испытывала к ней такие же чувства. Я так радовалась, когда узнала, кто была моя биологическая мать. А сейчас, когда все говорят, что у нее был только один ребенок, я чувствовала, будто у меня не только маму украли, но и сестру. И никогда в жизни мне не было так одиноко.

— Пошла на хрен, старуха! — сказала я.

— Побереги свой пыл, — парировала она. — Камень-то не у меня.

— Что ты мне как-то раз говорила? Подожди-ка… А! Вспомнила, — я использовала Глас такой силы, на какую была способна, когда произнесла, — Haud yer whist, Ровена! [прим.: шотл. «Заткнись!»]

— Мак, — предостерегла меня Кэт.

— Ей, значит, позволено меня всячески оскорблять, а я не могу заткнуть ей рот?

— Конечно, можешь, но общаясь с ней на равных, без принуждения. Зачастую ты полагаешься на эту силу, когда в ней нет никакой нужды, рискуя потерять свою человечность. У тебя горячий нрав и пылкое сердце. Но ты должна их охладить.

— Можешь говорить, Ровена, — у Бэрронса Глас никогда не звучал так раздраженно.

— Твоя преданность ши-видящим должна быть на первом месте, — сразу же заявила она.

— Ты хочешь, чтобы стены были восстановлены? — требовательно спросила я.