Лихорадка теней

— Но не от его машины, — подметила я, мои губы сами собой растянулись в улыбке. Бэрронс бы с катушек слетел если бы узнал, что В’лейн прикасался к его Вайперу. И валялся на нем нагишом? Да Бэрронса бы удар хватил.

— С трудом удерживаюсь, чтобы не выжечь свое имя на краске. Боюсь, тебе придется спуститься за своим кофе. Он горячий, поторопись.

Я пробежалась щеткой по волосам, плеснула водой в лицо, накинула шорты, майку и шлепанцы, и через десять минут уже была в Рио.

Я не могу находиться на пляже и не думать об Алине. Постоянно обещаю себе, что когда все это кончится, я попрошу В’лейна еще раз создать для меня иллюзию Алины, и мы проведем вместе день, играя в волейбол, слушая музыку и попивая Корону с лаймом. Я попрощаюсь с ней раз и навсегда. Освобожусь от боли и гнева, укрою то замечательное время, что мы провели вместе, в потаенном уголке своей души, и смирюсь с тем, что Алины больше нет в моей жизни.

Если бы Бэрронс и правда умер, и прошло бы достаточно времени, смогла бы я когда-нибудь смириться и жить без него? Боюсь, что нет.

Я оторвалась от своих мыслей и посмотрела на Светлого принца, что шел рядом со мной. Как хорошо, что он нашел меня этим утром! А то бы я вызвала его сама с помощью метки его имени, что так сладко жгла мне язык. Последний сон сильно встревожил меня. У меня были вопросы, на которые мог ответить только В’лейн.

Мы спустились по песчаному пляжу к паре шелковых шезлонгов, утопавших в белом песке у кромки морского прибоя, так близко к воде, что до них долетали соленые брызги. Моя одежда испарилась, сменившись ярко-розовым бикини и золотой цепочкой, украшенной пламенно-красными камнями, на талии. Пляж был пуст: может, в окрестностях не осталось людей, а может В’лейн их куда-то отослал, чтобы мы могли уединиться.

— Для чего цепочка?

Казалось, у него к ним особое пристрастие.

— Когда я буду заниматься с тобой сексом сзади, я использую ее, чтобы притянуть тебя к себе ближе, и войти глубже.

Я открыла было рот, и снова закрыла. Нечего было задавать глупый вопрос.

— И теперь каждый раз, когда ты будешь видеть блеск золота на солнце, ты будешь думать, каково это — трахаться со мной.

Я опустилась в шезлонг и откинулась назад, наблюдая за птицами над головой. Мягкий шум волн успокаивал мою душу.

— Мне, пожалуйста, кепку и солнцезащитные очки.

Он протянул руку, надел кепку мне на голову и нацепил мне на нос очки. Я посмотрела на него. Он снова был голый, не считая полотенца между ног.

— Я обнаружил, что он обгорает. Чрезвычайно неприятно.

— Твоя кожа настоящая?

Он убрал полотенце:

— Дотронься и проверь.

Когда я не двинулась, он произнес:

— Я сожалею, что ты невосприимчива к моим чарам. Без них обольщение такой, как ты, может занять вечность. Да, МакКайла, в этом облике моя кожа столь же реальна, как и твоя.

У меня в руке появился бокал с коктейлем — ананас, кокос и ароматный ром.

— Расскажи мне о Крусе, — попросила я.

— Зачем? — спросил В’лейн.

— Мне интересно.

— Почему?

— Похоже, он чем-то отличался от других Темных Принцев. У них нет имен. Почему же оно есть у Круса? Когда мы встретились впервые, ты предложил мне браслет Круса. Почему он так назван? Откуда Крус узнал, каким образом проклясть Зеркала? О нем, кажется, должно быть намного больше информации, чем о других принцах.

В’лейн вздохнул, в совершенстве подражая человеку:

— Однажды ты захочешь поговорить обо мне. У тебя будет столько же вопросов о моем существовании и месте в истории фейри. Оно куда более величественно. Крус был царственным мальчишкой. Я же представляю собой нечто большее.

Я барабанила пальцами в ожидании.

Пальцы скользнули по моей руке и сплелись с моими. Его ладонь была теплой и сильной, как у обычного мужчины. Сегодня он всерьез вошел в роль смертного.

— Я уже поведал тебе о древней истории Фэйри больше, нежели любой смертный когда-либо знал.

— И я все еще знаю лишь жалкие обрывки. Ты хочешь, чтобы я видела в тебе мужчину, доверяла тебе, но доверие предполагает откровенность и взаимопонимание.

— Если кто-то из моих соплеменников обнаружит, насколько я с тобой откровенен…

— Я рискну. А ты?

Он пристально смотрел на море, словно ища решение в его бирюзовых волнах. Наконец, он произнес:

— Как пожелаешь, МакКайла, но ты никогда не должна показывать свою осведомленность другим фейри.

— Я понимаю.