Лики Японии

С Тамаки Миурой у меня произошла неожиданная история. Еще за несколько недель до поездки в Нагасаки я неожиданно напал на след мадам Миуры, а затем в Нагасаки, в саду прелестной виллы г-на Гловера, встретил ее, первую прославленную японскую оперную певицу. (Правда, прославилась она в основном за границей, ибо в Японии никогда не чествовали и до сих пор не чествуют оперных певцов. Существует несколько временных оперных трупп, но оперного театра нет.)

Однако вернемся к нашему рассказу. Зимняя стужа все еще не отпускала природу из своих объятии. Профессор П., ректор известного частного университета в Токио и одновременно увлеченный художник, пишущий маслом, пригласил меня конец недели провести в городке Гора, расположенном в горах Хаконэ. Предложение было заманчивым, ибо находиться в обществе правоведа, к тому же слывшего интересным рассказчиком, знающим многих известных писателей Японии, было для меня настоящим событием. Кроме того, профессор обещал подкинуть меня в район Фудзиямы, где я мог бы искупаться в «онсэн» — горячем источнике.

Наверху в Гора, удаленном от Токио почти на 100 километров, еще лежал снег. В некоторых местах этого расположенного на довольно крутых склонах городка невыносимо пахло тухлыми яйцами. То тут, то там из расселин в скалах проступал водяной пар, окрасивший валявшиеся вокруг камни в желтый цвет серы. На следующее утро мы отправились к вулкану, хотя небо нельзя было назвать безоблачным.

Вулкан Фудзи правильным конусом одиноко вздымается почти на 4 тысячи метров прямо из низины и меняет свой облик в зависимости от того, с какой стороны к нему приближаешься. Порой он предстает в женственно мягких, порой — в сильных, исполненных величия, суровых линиях. Его вершина чаще всего скрыта облаками. Наиболее красив вулкан в конце декабря, поэтому многие художники и фотографы предпочитают встречать Новый год поблизости от вулкана. Возможно, Ямабэ Акахито, один из крупнейших японских поэтов VIII века, странствовал в окрестностях вулкана именно в это время года, когда написал оду о нем:

… Лишь только небо и земля

Разверзлись, — в тот же миг,Как отраженье божества,Величественна, велика,В стране Суруга подняласьВысокая вершина Фудзи!… И вот, когда я поднял взор

К далеким небесам,Она, сверкая белизной,Предстала в вышине.И солнца полуденный лучВдруг потерял свой блеск,

И ночью яркий свет луныСиять нам перестал.И только плыли облакаВ великой тишине,И, забывая счет времен,Снег падал с вышины.

Из уст в уста пойдет рассказО красоте твоей.Из уст в уста, из века в век,Высокая вершина Фудзи!{ Пер. А. Е. Глускиной}

Хотя Новый год уже давно был позади, нам повезло: когда мы прибыли к озеру Ямана, одному из пяти крупных озер у подножия Фудзиямы, небо очистилось и по сияющей синеве проносились лишь разрозненные облака. От легкого ветерка озеро покрылось рябью, и в неспокойной воде отражался конус вулкана. Увлекшийся пейзажем правовед не мог больше сдерживаться — в мгновение ока установил свой мольберт, бросив мне:

— Садитесь в машину и поезжайте вверх по склону!

Однако я предпочел любоваться Фудзи со стороны озера и потому стал прогуливаться вдоль песчаного берега, любуясь видом маленьких, почти четырехугольной формы неглубоких рыбачьих лодок, и незаметно для себя дошел до деревушки Хирано. Дома с низкими четырехскатными тростниковыми крышами напомнили мне старые домики рыбаков на моей родине. Откуда-то доносились детские голоса. Пройдя несколько шагов, я очутился на небольшой детской площадке с гимнастическими снарядами и горкой для катания. Несколько мальчишек упражнялись на перекладинах, больше там никого не было. За голым кустарником поблескивала голубизной железная крыша маленького буддийского храма XVII (или XVIII) века, который, несмотря на вычурные украшения, выглядел бы со своими арками весьма изящно, если бы не тяжелая железная крыша, полностью его изуродовавшая. Прежде храм имел тростниковую крышу, как и все дома в деревне, где было не более 30 дворов.