Ликует форвард на бегу СИ)

— Говорю, все по-честному, — рассердился Витька.

— Ладно, — пожал плечами Мельник. — Мне только в кайф.

— Чего?!

— Не обращай внимания, это на турецком — в удовольствие.

— Тоже мне, турок нашелся! — заржал одноклубник. — Кальян не забудь на поле вынести.

В общем, игра шла интересная. И опасные моменты возникали то у одних, то у других ворот. «Динамо»! «Динамо»!' — неслось с трибун, а в ответ: «Дави, 'Спартак»!

Номинальные хозяева поля — динамовцы — на исходе первой пятнадцатиминутки прижали соперника к воротам и подали подряд три угловых. Маслов после отменной скидки Еврюжихина приложился по мячу издали, но пробил неточно. Да и слабовато.

— Фигня! Лиха беда начало! — подбодрил товарища Мельник. — Додавим «Пищевик»!

— Давилку для начала отрасти! — окрысился пробегавший мимо защитник красно-белых Ловчев.

— Малой, договорились же! — взглянул укоризненно Маслов. — На хрена ты их провоцируешь?

— Прости, Валер, привычка, — покаялся Данила.

— Беги уже, балбес, — усмехнулся полузащитник.

[1] Есть детский и взрослый вариант игры. Персонажи Маньяк и Любовница вводятся в детскую версию только с согласия родителей. С другими деталями можно ознакомиться в Интернете. Вот, например: https://justmafia.ru/pravila-igri-v-mafiu/

[2] Цитата из «Гамлета» У. Шекспира

[3] Гусь — прозвище И. А. Нетто

[4] Кожаный мяч — турнир детских любительских команд, который проводился в СССР каждый год по инициативе Льва Яшина

Глава 14

1969 год. Август. Москва

Вот знал ведь, что этим все закончится, не удержится Логофет! Ну не тот характер у человека. Данила осторожно пощупал свою многострадальную лодыжку, в которую только что прилетел очередной удар от защитника красно-белых. Синяк точно будет, к гадалке не ходи. Перелом…тьфу-тьфу-тьфу, бог миловал.

— Мельник, игру продолжить сможешь? — навис над молодым нападающим арбитр. — Если нет, покинь поле!

— Товарищ судья, — припомнил вдруг недавний рассказ Голодца Данила. — Неужели вас совсем не трогает, что Логофет постоянно выражается в нецензурной форме?

— Чего? — обомлел Казаков. — Ты о чем?

— Ну как же, — кряхтя, поднялся на ноги Мельник. — Кроет всех и вся трехэтажным матом. И маму мою покойную, и вашу.

— Что ты несешь? — изменился в лице рефери. — Какое ему дело до моей матери?

— Вот и я думаю, при чем здесь ваша мать? — задумчиво произнес Данила и неторопливо побрел устанавливать мяч для пробития штрафного.

— Мельник! — прилетело ему в спину. Парень обернулся на ходу и вопросительно уставился на арбитра. — Смотри у меня! — Казаков погрозил ему кулаком.

А осадочек-то остался, злорадно ухмыльнулся про себя Данила. Ложечки, как говорится, нашлись, а осадочек никуда не делся. Что и требовалось доказать. А то, ну в самом деле, достал уже спартаковец со своими костоломными подкатами.

— Малой, ты чего там бармалею про Генку втирал? — Витька Папаев ухватил соперника за рукав футболки и с подозрением заглянул в лицо.

— Твое какое дело? — огрызнулся Мельник. — Руки убрал!

— Мы ведь договорились, без подлянок сегодня, — не унимался спартаковец, возмущенно пыхтя.

— Так надень на Логофета намордник! — вызверился Данила, не выдержав. — А то он мне уже третий раз икроножную мышцу и ахилл шипами разминает. Сейчас вот щиток, похоже, раздолбал напрочь. Это как, вписывается в договоренность?

— Это игра, — посмотрел на него честными-пречестными глазами Папаев. — Чего в запале не сделаешь. Нарочно ведь тебя никто не калечит.

— И на том спасибо, благодетель, — сплюнул Мельник. И зловеще пообещал. — Сейчас я тоже что-нибудь в запале сотворю.

Форвард тщательно установил мяч и внимательно посмотрел на выстроенную Анзором Кавазашвили внушительную стенку. Ага, Логофет в ней тоже имеется. Вон он, третий справа. Стоит, гад, как ни в чем не бывало, пах прикрывает. Что ж, удивим грубияна, не будем мешать ему плодиться и размножаться. Хотя и следовало бы!

Данила разбежался и приложился, как следует, по кожаному снаряду, вложив в удар всю свою злость.

Бам-с!

Есть! Уноси готовенького!

Логофет повалился навзничь и лежал на газоне подобно сломанной кукле. Удар пришелся ему точно в лицо. И сейчас спартаковский защитник находился в глубоком нокдауне. Посчитать, что ли? Раз…два…три…Не, товарищ судья, не встанет. Даже не надейтесь. Пускай его тренеры полотенце выбрасывают.

— Бл…дь, ты в конец охренел?! — налетел на Данилу с кулаками Ловчев. — Генка сознание потерял и кровь ручьем льется! Нос наверняка сломал!

— Это игра, — равнодушно пожал плечами Мельник. — Чего только в ней не случается. Не веришь, вон — у Папаева спроси!

— Свалил на хрен, — оттолкнул разъяренного спартаковца прибежавший на помощь одноклубнику Аничкин. — Сами виноваты.

— Да я, — начал напрыгивать петушком Ловчев. — Да я сейчас ему!

— Вить, пусти его, — попросил Данила, демонстративно хрустнув костяшками пальцев. — Не видишь, товарищ хочет мне что-то важное сказать.

— А ты вообще иди отсюда, — рявкнул Аничкин. — Ишь, Вильгельм Телль нашелся. Все, брэк!

— Ну вот, на самом интересном месте, — расстроился Мельник. Горько вздохнул, опустил голову и неторопливо потрусил к центральному кругу.