Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

Самодовольный тон Червя не оставлял сомнений — он знал, что посещение нашей эскадрильи с самого начала было в планах адмирала. Или по крайней мере узнал об этом уже некоторое время назад и ждал момента, чтобы сообщить о визите, когда готовиться к нему будет слишком поздно. Я взглянул на доску с расписанием. Последние два исправных летательных аппарата были уже в воздухе. Все, что осталось в наличии, — это пять беспилотников, разобранных на запчасти. Один стоял под навесом со снятым двигателем и тестировался. Он все никак не мог «подружиться» с новейшей версией программного обеспечения от «General Atomics». Новое ПО плохо подходило для наших старых «птичек», и что бы мы ни делали, нам никак не удавалось заставить его работать корректно. Впрочем, это было не важно. У этого беспилотника в любом случае был поврежден пропеллер, а запасных уже не осталось.

Другой самолет был растащен по двум ангарам и стояночной площадке, покрытой металлизированным материалом AM-2. С этого мы сняли крылья. С четырех самолетов были демонтированы панели со спутниковым и авиационным оборудованием, и в тех местах, где некогда стояли «черные ящики» и важные приборы, теперь зияли отверстия. Моя эскадрилья больше напоминала кладбище авиационной техники, нежели боевое формирование.

Менее чем через час белый микроавтобус «мазда» промчался по главной рулежной дорожке. За ним следовали черные внедорожники. Автомобили затормозили у границы нашей стояночной площадки, из них вышли три человека и направились к караульной будке.

Маллена сопровождали контр-адмирал Брайан Лоузи, командующий американскими войсками в странах Африканского Рога, и посол Джеймс Свон. Я сделал знак двум охранникам, стоявшим в карауле, пропустить гостей на площадку. Остальные члены свиты Маллена остались ждать возле автобуса.

Визит представлял собой стандартную процедуру знакомства с эскадрильей. Маллен ходил по моим отделам, бросая распоряжения всем, кто попадался ему на пути, словно мелочь нищим. Я держался рядом. Пока мы беседовали, я выдал ему весь запас банальностей, какие только знал.

Все прекрасно. Обеспечение базы безупречно. Нареканий к нам нет.

Все это было очковтирательством. И мы оба это знали.

Наконец Маллен остановился у навеса и увидел заднюю часть неисправного беспилотника со снятым пропеллером. Он помрачнел.

Меня вдруг охватило острое чувство клаустрофобии, несмотря на то, что мы стояли на стояночной площадке. Пока я рассказывал Маллену о наших успехах, опустив всякое упоминание о проблемах со снабжением, его лицо оставалось непроницаемым.

Как гласит старая военная мудрость: никогда не превращай четырехзвездного генерала в своего ответственного исполнителя. Это значит, что не следует нарушать порядок подчиненности и выставлять свое грязное белье на обозрение больших начальников. Чтобы уладить какой-либо вопрос, люди такого типа просто звонят другим генералам. И после подобного звонка решение данного вопроса все равно навесят на тебя. Ни один генерал не любит, когда его ставят в неловкое положение звонками коллег, указывающих на недостатки в работе его подразделения.

Я не мог понять, что у Маллена на уме. По выражению его лица нельзя было судить, какое впечатление на него произвел мой рассказ. Под конец он остановился перед начальниками наших обслуживающих бригад.

— В чем вы испытываете самую большую трудность? — спросил адмирал.

На смене был Джим, один из моих лучших технических руководителей. Он был толковым малым. Молодой и энергичный, он часто творил чудеса с нашими потрепанными летательными аппаратами. Однако у него не было большого опыта общения с высшими офицерами, не говоря уже о председателе Объединенного комитета начальников штабов. Поэтому он бросил на меня взгляд, словно вопрос был адресован мне.

— Сэр… — начал я.

Маллен меня перебил.

— Не вы, — резко произнес он. — Я хочу услышать его мнение.

Он кивком головы указал на начальника технической бригады.

Джим метнул на меня вопрошающий взгляд. Я кивнул, с ужасом думая о том, что сейчас произойдет.

— Снабжение, сэр.

Он произнес это с широкой счастливой улыбкой. Джим не мог ее сдержать. Он всегда улыбался. Маллен снова перевел тяжелый взгляд на меня:

— Объясните.

— Сэр, мы в самом конце длинной и неотлаженной цепи поставок, — сказал я. — Доставка снабженческих грузов сюда занимает больше времени, чем доставка в Афганистан. Мы как раз занимаемся выявлением проблем и реша…

Маллен впился в меня глазами.

— Этого не может быть, — сказал он. — Я работал в сфере логистики и не верю в это.

Он умолк, не став открыто обвинять меня во лжи на глазах у моих подчиненных. Сердце у меня оборвалось. Передо мной встала этическая дилемма: выдать ему очередную общую фразу или рассказать все как есть? Я решил рассказать всю правду.

— Сэр, — сказал я, — из-за того, что мы не можем получить запчасти, у меня осталось только два летательных аппарата. Оба они сейчас в небе.

Маллен пристально на меня посмотрел.

— Вы же рапортовали о 94-процентной боеготовности, — сказал он.

Пять самолетных остовов вокруг нас говорили, что эти данные были недостоверны.