Лилиан

Я провела, блуждая по палатам хосписа, около трёх часов, освобождая лишь тех, кто слишком устал жить. Несколько стариков, которые приняли смерть с улыбкой, видимо осознавая своё освобождение, кажется, даже благодарили меня, явно не догадываясь о том, что их душа, освобождаясь таким именно образом, перестаёт существовать в любых измерениях, умирая как для мира живых, так и для мира мёртвых. Она просто исчезает, растворяясь во мне. Сэм же бродил по хоспису вдали от меня, он почему-то с недавних пор любил уединение в этом деле, и я, если честно, тоже. Окончив с хосписом первой, я терпеливо ждала Сэма в машине. Уже был вечер, а наше появление в психиатрической клинике мы запланировали на ночь, так что было немного времени на передышку и отдых. Сэм подошёл к машине спустя час. Он был грустным и подавленным.

– Что с тобой? – я, не отрываясь, смотрела в его мутные от боли глаза. – Ты сам не свой и места себе не находишь?

– Я переживаю из-за пятницы. – Сэм сел в машину и взял меня за обе руки. – Если бы тогда я не забрёл к Архонтам, тебе бы не пришлось соглашаться на их предложение.

– Сэм, хоть Архонты мне и не нравятся, но я поддерживаю их стремление к поддержанию хрупкого равновесия и проведение «зачистки» в наших рядах. – Я крепко сжала его ладони. – Понимаешь, очень трудно контролировать поведение стаи хищников, если ты сам боишься быть хищником, невозможно приучать их к дисциплине, не прибегая к карательным мерам. Лишь стальные оковы, страх и поклонение способны держать в узде бесовское племя. Так уж мы устроены.

– Я боюсь за тебя. – Сэм закрыл глаза и, кажется, представил себе самую ужасную в его понимании картину, потому что он сморщился и начал ёрзать на сидении.

– Они не причинят мне вреда. – Я улыбнулась, стараясь подбодрить Сэма. – Они просто не могут.

– Я боюсь, что ты потеряешь себя и превратишься, – Сэм резко замолчал, а потом тихо продолжил, – в их подобие.

Я вздохнула со стоном. Среди многочисленных обстоятельств и нюансов, которых следовало бы опасаться, он лишь боялся того, что я стану монстром, для которого не существует ни доброты, ни воли, ни веры, а главное, не существует любви. Как он мог так думать? Разве я за столько бесконечных минут, проведённых рядом с ним, не доказала ему, что моя природа с ними различна. Я никогда не буду такой. Просто не смогу. И он, как никто другой, должен был это знать.

– Как ты, Сэм, смеешь во мне сомневаться? – Мой голос отливал металлическим блеском. – Разве я когда-нибудь давала тебе повод усомниться во мне?

Я, конечно, оставляла его, чтобы побыть просто человеком, но не монстром же. Вырвав свои руки из его крепко сжимающих меня ладоней, я обхватила ими свои колени, а потом, вздохнув от изнеможения и беспомощности, положила голову на руль, обхватывая её руками и стараясь зажать уши так, чтобы ничего не слышать вокруг. Мне гораздо легче было вынести его боязнь моей смерти, чем боязнь лишится меня, если я вдруг стану монстром.

– Лили, я всю свою долгую жизнь старался быть с тобой честным и открытым. – Сэм судорожно сглатывал накапливающуюся от волнения слюну и останавливался почти на каждом слове. – Просто я не хочу тебя потерять. – Сэм словно читал мои мысли. – Я согласился на тот договор от злости, я хотел доказать тебе, что тебе нравились люди, что ты сама была бы не прочь быть такой, как они. – Сэм замолчал. Он поднял мою голову с руля, заставляя смотреть ему прямо в глаза. – Я сделал это не из прихоти. Когда я говорил, что не могу без тебя, я не шутил. Я фактически умирал, поддерживая тебя и себя. Но это была моя последняя попытка, последний шанс зажечь угасающую искру света в твоём почерневшем сердце. – Вот и вылилась правда! Значит, всё-таки игра стоила свеч, и все мучения с его стороны были отнюдь не напрасны.

– Сэмюэль Томпсон, – я улыбнулась с силой натянутой на лицо улыбкой, – на этот счёт вы можете больше не беспокоиться, – и, погладив его по щеке, добавила, слегка цыкнув, – я давно уже не та девочка из сарая.

Поцеловав его в уголок слегка покосившегося от напряжения рта и, сев прямо, я завела двигатель, резкий шум которого заставил Сэма опомниться и он, вздрогнув, моментально выпрямился на своём сидении. Я же хотела просто начать двигаться, мне нужно было освободиться от этих навязчивых мыслей. Мы ехали так быстро, словно разрезая слои воздуха, а острый холодный ветер, как лезвие ножа, вырезал из меня плохие эмоции. Солнце садилось за горизонт, словно убегая и прячась от нас. Сейчас я больше предпочитала луну с её слабым холодным светом, а не тёплые, по-доброму обжигающие лучи солнца. Я даже на долю секунды позволила себе захотеть одиночества, но потом быстро избавилась от этой дурной затеи, вспомнив своё жалкое прежнее существование. У меня теперь есть семья, и я её люблю. Нет ничего плохого в том, что мои родные чего-то бояться или опасаются, в конечном счёте, они делают это потому, что любят меня. Я ещё раз взглянула на Сэма, который не поднимал своих глаз, все ещё боясь встретиться с моими. Я включила сигнал поворота и остановилась, съехав с трассы.