Лилии над озером

Я понимала, что, возможно, многое домысливаю и даже, может быть, не совсем справедлива к мужу. Но разбираться в этом мне не хотелось. Я хотела выбраться из капкана, в который сейчас угодила, успокоиться и понять, что же все-таки нужно в этой жизни мне самой.

- Элизабет, - отозвалась я негромко. У меня уже вызревал план действий. - Найдите-ка Люка, пусть приготовит лошадей. Я съезжу с детьми в Гран-Шэн, к госпоже де Лораге.

- Со всеми детьми? В такую погоду, мадам?

- Обычная осень, Элизабет. А нам всем нужно развеяться.

Я хотела уехать из Белых Лип, но предчувствовала, что из-за надзора слуг и внимания Фан-Лера, чьему попечению меня доверил герцог, это будет не так легко сделать. Если я поеду в Гран-Шэн, это не возбудит подозрений. Фан-Лер, пожалуй, даже не станет меня сопровождать.

В комнаты ворвались Аврора и близняшки, обеспокоенные моим отсутствием за завтраком. Изабелла была полна впечатлений от недавней игры с Вероникой в муравьишек. Они обе изображали из себя маленьких жителей муравьиного царства, рисовали в альбомах спаленки и столовые этих крошечных существ и тараторили об этом без умолку.

- Мама, ты должна поиграть с нами! - потребовала Изабелла, бросившись мне в объятия. - Ты наша мама в муравейнике!

- Да, ты укладываешь нас спать, а потом поднимаешься по подземной лесенке и готовишь нам обед на кухне! - поддерживала ее Вероника.

Обычно я играла эту роль, но сейчас у меня не было сил изображать беспечность.

- Не сегодня, дорогие. Я не очень хорошо себя чувствую.

- Но нам сказали, ты едешь с нами в Гран-Шэн, это правда?

- Да. - Я нашла в себе силы улыбнуться, обнимая их. - У госпожи де Лораге был день рождения, надо, наконец, выбраться и поздравить ее. Ступайте собираться и проследите, чтобы Филипп не забыл свои игрушки.

- Так мы едем надолго, мама?

- Ну, может быть, мы там даже заночуем, - ответила я уклончиво.

Когда девочки убежали, Аврора, приблизившись, пытливо заглянула мне в лицо:

- Что случилось, мама? Что ты задумала?

Она повзрослела, стала наблюдательной, и от неё трудно было что-либо скрыть. Я попросила ее наклониться поближе и шепотом приказала разыскать Брике.

- Что-то я давно его не видела, - сказала она. - Здесь ли он?

- Думаю, да. Попробуй найти его.

- И что потом?

- Пусть приедет в Гран-Шэн. Мне нужно поговорить с ним без посторонних глаз.

Я не виделась с Констанс почти полгода, с тех пор, как в этом семействе гостил мой отец. Особых перемен за это время в Гран-Шэн не случилось: Марк по-прежнему грыз гранит науки в коллеже, радуя мать более высокими, чем прежде, баллами, Пьер Анж изо всех сил пытался оживить вялую экономику поместья, подорванную дождями минувшего лета, и подороже сбыть хлеб и фуражное зерно, выращенное с грехом пополам в его угодьях, а Констанс… сама Констанс снова была беременна. Я уже затруднилась бы сказать, в который раз Бог давал ей надежду на ребенка. Впрочем, этой темы вообще было запрещено касаться в доме де Лораге - супруги были уже порядком измучены бесконечными потерями детей. Окинув взглядом фигуры друг друга, мы обе поняли, что находимся в одинаковом положении, разве что мой будущий ребенок должен был родиться ранней весной, а ее дитя - примерно в середине зимы.

- Поздравляю вас, дорогая, - кратко сказала Констанс, обнимая меня. И тут же приложила палец к губам: - Т-с-с! А вот меня поздравлять не надо. Подождите. Вы же знаете, в моем случае еще нет повода для поздравлений.

- О, Констанс, - сказала я невесело, - зато у каждого есть свой повод для печали. Наверное, никто никогда не бывает счастлив вполне.

- Что-нибудь снова не так с Александром? - спросила она, пытливо вскидывая на меня глаза. - Ну-ка, позвольте угадать… Вы огорчены его ветреностью?

- Красивое определение. - Я покачала головой. Меня, впрочем, удивила ее догадливость. Хотя… разве не могли дойти до графини слухи о Мелинде? - Да, Констанс, ветреность - весьма изящное описание наших постоянных супружеских разногласий.

Мы проговорили до вечера, как это умеют женщины, когда изливают друг другу душу и делятся обидами на мужчин. Брике явился только к ужину и, как всегда, настолько неприкаянный и затравленный, что у меня не хватило сил приступить сразу к делу. Пока его кормили на кухне, я поднялась к графу в кабинет и набросала несколько строк. Это было письмо, которое я намеревалась оставить Констанс, чтобы она передала его Александру.