Лилия – хранительница леса

– Сивур! – громко крикнул старец, и через минуту в пещеру неуклюже приковылял большой орел.

– Ты почему так долго? – задал ему вопрос хранитель.

– Но я ведь не могу летать в пещере, а пешком на моих-то лапах не очень-то быстро получается, – ответил, к удивлению девочки, орел, но он не договорил последнюю фразу: его взгляд упал на нее, и хищные глаза загорелись недобрым огоньком.

– Кто это? – воркующе протянул он.

– Пусть тебя это не беспокоит пока, а лучше принеси мне мое зелье, что в голубом флаконе.

– Что ты хочешь сделать? – почти испуганно спросил орел.

– Неси!

Орел бросил умоляющий взгляд на хранителя и удалился так же неуклюже, как и пришел.

– Этот орел говорит по-человечески? – изумилась Лилия, ожидая объяснений.

– А ты поняла, что он сказал? – улыбнувшись, спросил старец.

– Ну конечно! – удивилась его вопросу девочка.

– Это Сивур. Только говорил он не на человеческом языке, а на языке духов. А вот как ты поняла его – это и для меня загадка, – с радостью заметил Ардалион, не переставая улыбаться.

– Кто ты? – спросила малышка. – Волшебник?

– Я Ардалион – хранитель леса.

– Но, если ты – хранитель леса, почему тогда у тебя эта шкура на полу? – недоумевая, спросила она и указала на огромную шкуру бурого медведя.

– Это очень долгая история, – заметил хранитель, – но я тебе сейчас ее расскажу. Сегодня ты столкнулась с необъяснимыми вещами. Так знай, наряду с миром людей существует и мир духов – бесплотных созданий, воплощений вечности и энергии. Мы помогаем природе, защищаем ее, как можем, не давая погибнуть от руки неразумного человека. Спустя какое-то время духи не умирают, как люди (нам неведомо понятие – смерть), мы либо превращаемся в растения, либо покидаем этот мир, отправляясь в другое измерение. Многие животные в лесу – это мы, только превращённые.

Когда-то, давным-давно, хранителем леса был искусный волшебник, явившийся из далеких краев. Он подобно человеку любил власть и роскошь, хотя мы и не понимали почему. Под землей у него была не пещера, как у меня, а прекрасный дворец, отделанный драгоценными камнями. Лаврентий очаровал лес своим могуществом, у него была необыкновенной мощи сила, с помощью которой мы, духи, творим волшебство. Жители леса верили ему, ничуть не сомневались в его благих намерениях – помогать природе развиваться и существовать дольше, но я отчего-то не доверял ему, и вскоре мои подозрения оправдались.

В нашем лесу творилось что-то неладное: внезапно стали умирать звери, чахли растения. И лесные духи заметили, как стала исчезать их живительная энергия и сила. Лаврентий часто созывал всех бесплотных существ леса, призывая найти виновника бед и уничтожить его. Однажды ночью я, обратившись юношей, так как человеческий образ нам ближе (я позже расскажу тебе, почему), сидел на высокой сосне напротив пещеры хранителя. Услышав шум, я обернулся невидимым и взмыл высоко в небо. Свет озарил поляну, открылся проход во дворец. Бесшумно вылетели четверо слуг Лаврентия в виде крылатых существ, похожих на людей: Гедеон, Гордей, Устин и Яков. Я продолжал наблюдать. Мигом они разлетелись в разные стороны и стали обрызгивать все вокруг пыльцой незнакомого мне цветка, после этого, к моему удивлению, всё, чего коснулись волшебные капли, погружалось в сон: деревья, цветы, животные и духи.

Появился Лаврентий.

– Все спят? – спросил он слуг.

– Да, господин, – ответили они.

– А вода?

– А что вода? – сказал Гордей.

– Она не узнает, ведь она не встретится на вашем пути. Будьте спокойны. Пора.

– Пора, – вздохнул Лаврентий и улыбнулся в каком-то сладком предвкушении. – Ступайте.

Четверо поклонились и скрылись из виду. А я последовал за хранителем. Тот ступал по траве, следя за луной, что плыла за тучами. Он набрал скорости, шел быстрее и быстрее, потом рванулся и побежал так быстро, что я с трудом поспевал за ним. Он пробирался через заросли, ломая ветки, топча цветы. Он достиг холма и остановился на его вершине. В этот момент взошла луна и посеребрила поляну. Бледный свет озарил Лаврентия: он дышал тяжело и прерывисто, глаза словно наливались кровью, лицо скорчилось в жуткой гримасе.

Казалось, что ему больно.

Он начал стонать, рвать на себе одежду, потом встал на четвереньки и на моих глазах стал превращаться в огромного медведя. Шерсть покрывала его массивное тело, деформировались руки, ноги, лицо. Стон перешел в дикий рев, но его слышал в эту ночь только я. Медведь рванулся прочь с холма. На бегу из его оскаленной пасти вырывался черный смердящий дым. Он дунул на цветы, и те завяли, почернели. Мое сердце сжалось: я почувствовал их боль. Медведь остановился у лисьей норы и начал тихо выть. Из норы вышла лиса с лисятами и рухнула на землю.