Лилия между тернами

      - Тоже мне, обидела! – фыркнул Миша. - Пойди у моего папаши постажируйся в умении хлестнуть побольнее. Никуда я тебя не выпущу! И кстати, раз пошла такая пьянка могу, я уже звать тебя Доминикой?

      - Ты хоть представляешь, во что встреваешь?

      - Дай-ка подумать? Новости я смотрю регулярно и два и два уж как-то сложить в уме могу. То, что ты у Риммана оказалась не просто так, понимаю. И то, что дом сторожили неспроста, тоже допер. Не пойму только, зачем ты сбежала и как?

      - Почему - не скажу. А как... Дом же охраняли на предмет проникновения. А что я из окошка в ваш палисадник буду прыгать, никто не подумал.

      - Слушай, если Римман косякнул чего, может не стоило тебе так сразу убегать? Я же тебе говорил, что мы с вами, девушками, на одни и те же вещи по-разному смотрим.

      - Миша, предательство и попытка использовать чьи-то чувства в своих меркантильных интересах будут выглядеть одинаково, сколько и с каких сторон ни смотри! - зарычала я.

      --Окей! Я затыкаюсь, тебе лучше знать. И не моё собачье дело, но как я понимаю, ты же у нас охренеть, какая богатая наследница. Что собираешься с этим делать?

      - Ничего! Из-за этого всего умерла вся моя семья. Из-за этого тот, кого я считала другом и защитником и… любила, с легкостью предал меня. Хотя, я не права. Просто изначально я по глупости видела в нём то, чего там никогда не было. Короче, наплевать мне на все эти деньги. Хотят, пусть и дальше рвут друг друга из-за них на части, нет - так пусть государству все достанется. Я возвращаться и участвовать в этом не собираюсь.

      - Круто, конечно. Но может, ты все слишком остро воспринимаешь? Думаешь, твой отец был бы рад узнать, что ты откажешься от всего, что он хотел передать именно тебе, и уйдешь от всех в леса? Не принимай решений под действием боли и эмоций!

      - И кто меня учит? Парень, который сам сбежал из дома, потому что видеть не может свою бывшую девушку со своим отцом? Ты сумел пережить предательство и отнестись ко всему без эмоций?

      Миша перестал улыбаться, и челюсти у него напряглись, а глаза стали колючими.

      - Я и забыл, что ты ведь все понимала, что я говорил. Сопли распустил перед тобой, как пятилетка, - усмехнулся он. - Ну что же, тут ты права. Я даю советы, которым сам следовать не могу.

      Мне стало стыдно. За что я так с ним. Он ведь не хотел причинять мне боль. А чего хотел? Больше я не могу верить в то, что кто-то что-то делает бескорыстно. Только не сейчас. И наверное никогда.

      - Извини. Если тебя успокоит, я не все понимала, будучи кошкой.

      - Типа, утешила. Ладно, вопрос у нас в другом. Как быть дальше? Вечно мы тут жить не сможем. Так, чисто отсидеться. Что будем дальше делать?

      Я удивленно посмотрела на Мишу.

      - Ты что, собираешься и дальше со мной возиться?

      - Ну, а как тебя, недотепу такую, бросить, пока сама выживать не научишься? Давай так. Поживем тут недельку, может, на свежем воздухе мозги проветрятся, и мы с тобой придумаем чего. Просто пока пусть все будет, как будет.

      Глава 25.

      Но, дав нам на размышления неделю, Миша сильно преувеличил запас времени, который отводился нам судьбой на спокойную жизнь.

      Первые три дня, и правда, все было тихо-мирно. Я обращалась, и мы вдвоем ходили по лесу по многу километров, и Миша с видом охотника профи давал поучения, как мне добиться успехов на охоте. Несколько раз он своими шутками и подколками над моими жалкими попытками гоняться за зайцами доводил меня до бешенства и оказывался опрокинутым на мокрую землю. Я ставила лапы ему на грудь и рычала в лицо, а этот чокнутый хохотал так, словно я была милым щенком.

      - Ну, все! Ты меня победила, Никуся! Вот теперь я понимаю, почему так часто в кино показывают, что оборотни людей жрут. А что? Мы, выходит, самая доступная и многочисленная добыча на планете.

      Я, фыркнув в его довольную морду, отворачивалась. Какой зверь в своем уме станет есть человечину? Особенно если это зверь знает, чем большинство людей питаются.

      Мы возвращались домой, я ела и приводила себя в порядок в человеческом обличии, потом мы долго разговаривали обо всем. Через пару дней мы знали друг о друге почти всё. Единственные темы, которые мы обходили, это мои отношения с Римом и его со Светой. Это было явно не то, что мы оба были готовы обсуждать. Миша спать теперь устраивался на русской печи, хотя и продолжал отпускать шутки по поводу межвидовой любви и желании получить в этом смысле незабываемый опыт. Но я уже видела, что это не больше чем трёп.

      Круглосуточное нахождение рядом с Мишей не позволяло мне погрузиться в свои мысли и переживания и ковыряться в собственной ране. Я знала, что еще не выздоравливаю, не знаю, смогу ли когда-нибудь вообще, но присутствие Миши словно раздвигало стены отчаяния и позволяло дышать.