Лилит. Кукла из вечной тьмы

– Такого не может быть.

– В обычных обстоятельствах – да. Но я же сказала: я волшебница. Перед вами опытный образец.

– Давайте серьезно. – Он задумался, – ваша амброзия может помочь, скажем, онкологическим больным?

– Конечно, – кивнула молодая дама.

Он усмехнулся:

– И на сколько процентов вероятность выздоровления?

– На сто процентов.

– Такого не может быть, – произнес он почти по слогам.

– Проверим?

– Что именно?

– Действие амброзии – что же еще?

– А сколько должно пройти времени, чтобы мы увидели результат?

Молодая дама призадумалась.

– Пять минут. – Подумала еще, глядя на ошеломленно моргающего собеседника. – Ну, от пяти до десяти. Не более того.

– Не шутите так. Мы говорим о серьезном, роковом для многих заболевании.

– Я и не думаю шутить.

– Очень хорошо. – С его губ не сходила натянутая и чуть раздраженная улыбка: абсолютно спокойный тон и рассудительность молодой собеседницы, с которыми она лепила небылицы, нервировали его. – А может помочь ваша амброзия старику, умирающему просто в силу возраста?

– Конечно, и еще как. Правда, вечной жизни мы пока не обещаем…

– Пока?

– Именно – пока. Но продлить жизнь амброзия, несомненно, может. Малая доза поможет восстановить силы, окрепнуть, большая – вернуть здоровье и продлить жизнь.

– Не верю, – замотал он головой.

И прозвучало в этом категоричном отказе что-то глубоко личное. Где была неприемлема самая малейшая ложь. Более того – эта ложь становилась оскорблением и преступлением.

– Я устала с вами препираться, Кирилл Евгеньевич. Что вы как маленький? Говорю вам: давайте проверим.

– Когда?

– Да прямо сейчас.

Солидный мужчина и крупный бизнесмен просто не знал, как справиться с недоумением и явной досадой.

– Прямо сейчас? Я не ослышался? Это не фигурально?

– Интересно, вы женаты?

– Был – теперь холост. А к чему вопрос?

– Да просто интересно, как вы делали своей будущей жене предложение. Сколько лет она терпела и ждала?

– Нам было по двадцать, и мы сидели на скамейке у церкви. Там я и сделал ей предложение. И вы правы, мне это далось нелегко. И не быстро. Она умерла от инфаркта три года назад.

– Мои соболезнования. Так чего мы теряем время? Шампанское я уже выпила. Слушать концерт этого столичного фигляра мне неинтересно. И у нас все под рукой: есть волшебное лекарство, – она качнула рукой с хитрой пудреницей, – есть король фармацевтики и покупатель, – кивнула на собеседника, – и есть я – представляющая производителя и одновременно продавец уникального товара. Дело за демонстрацией – так дайте же мне объект и результат увидите сами.

– Я дам вам объект, прекрасная Елизавета, – кивнул Панкратов. – Едем?

– С удовольствием. А куда?

– К моей матушке.

– К вашей матушке? Она больна?

– Нет, хотя совсем уже старенькая. Болен ее кот – в эти самые минуты он издыхает.

– Вы смеетесь?

– Нет, увы. Это наш общий любимец. Барсик. Но больше всего его любит наша матушка. Не знаю, как она переживет его смерть. Ему семнадцать. Кстати, я не спросил: а на кота амброзия подействует? Или мои надежды напрасны?

– Если честно, на котах мы эксперименты не ставили. Думаю, подействует. Есть только один способ проверить.

– Вы правы – стоит. Я готов! – явно с вызовом добавил он.

– Ну наконец-то, – кивнула молодая волшебница и двинулась через толпу выпивающих и судачащих богатеев в сторону холла. – А то у меня от пустопорожних разговоров, недомолвок и недоверия уже голова стала пухнуть! Ей-богу, Кирилл Евгеньевич, так нельзя! – Она уже ловко обходила приглашенных. – Думаю, сейчас ваш котик оживет и попросит колбаски!

Она уже выходила в холл.

– Я вам не особенно верю, но попытка не пытка! – поспешая за красоткой и глядя, как под обтягивающим платьем ходят в стороны ее бедра, бросил Кирилл Евгеньевич Панкратов.

Через две минуты они вышли на улицу – в теплую майскую ночь. Он взял ее под руку:

– Карета у подъезда, уважаемая госпожа Сорокина. Вон тот серебристый кит мой! – кивнул он на свое авто и повел ее по ступеням вниз.

– Я даже не сомневалась, что это будет кит, – откликнулась его новая знакомая. – Но жизнь котика сейчас в приоритете. Вашего Барсика. А заодно и всех несчастных людей на планете Земля.

– Да вы само великодушие, Елизавета Сорокина. Но главное – вы поселили во мне надежду. А это дорогого стоит.

Они уже подходили к машине.

– Ну я же волшебница, как тут без надежды? – доверительно улыбнулась она, когда он открывал перед ней дверцу автомобиля.

– К матушке! – плюхнувшись рядом с ней, бросил Панкратов шоферу.

Серебристый «Мерседес» за пять минут довез их до двухэтажного особняка, где жила мать магната-фармацевта. По дороге он позвонил и сказал горничной, что скоро будет. Быстро взбежал по парадной лестнице, а ведь был уже немолод. Лиза последовала за ним. Дверь Панкратов открыл своим ключом и тотчас столкнулся нос к носу с горничной.

– Ира, привет еще раз. Как матушка, не просыпалась?

– Спит, – кивнула та и бросила взгляд на полуголую гостью в тонком, наброшенном на плечи бежевом пальтишке. И что ей понадобилось в этом доме, в такой час? – И пусть спит – к вечеру совсем без сил была.

– А как Барсик?