Лиловый Император

Поговаривали, что он держит ее впроголодь. Лис это отрицала. Мари Жозеф и Красавчик Лелокар видели, как на Благовещение старик ударил ее за то, что она выпустила трех снегирей, которых он поймал накануне. Я спросил у Лис, так ли это, и она не разговаривала со мной до конца недели. Я ничего не мог поделать. Если бы не алчность старика, я бы ее больше не увидел, но он не хотел потерять предложенные мною тридцать франков в неделю, и Лис позировала мне целыми днями, веселая, как малиновка в розовом кусте. Тем не менее Император меня терпеть не мог и время от времени грозился снова усадить ее за прялку. Вдобавок он был жутко подозрителен и, осушив залпом полный стакан сидра, который пагубно действует на большинство бретонцев, стучал кулаком по некрашеному дубовому столу и призывал громы небесные на меня, Ива Террека и Алого Адмирала. Нас троих он ненавидел больше всего: меня – за то, что я иностранец и в грош не ставлю его бабочек, Алого Адмирала – за то, что видел в нем соперника-энтомолога. Для ненависти к Терреку у него были свои причины.

Алый Адмирал, маленький сухой старичок с плохо пригнанным стеклянным глазом и пристрастием к бренди, получил свое прозвище по названию бабочки, которая была центром его коллекции. Эта бабочка – обиходное ее название алый адмирал, а специалистам она известна как Vanessa atalanta [3] – стала причиной крупного скандала среди энтомологов Бретани и всей Франции, поскольку Адмирал взял одну из таких вполне обычных летуний, окрасил ее в ярко-желтый цвет с помощью химикатов и подсунул доверчивому любителю как уникальный южноафриканский экземпляр. Пятьдесят франков, добытые этим мошенничеством, пошли на покрытие ущерба, причиненного ему разъяренным энтомологом; отсидев месяц в тюрьме, старик вернулся в родную деревушку озлобленный, томимый желанием выпить и снедаемый жаждой мести. Разумеется, его прозвали Алым Адмиралом, и эту кличку он принял с глухой яростью.

Император, напротив, приобрел свой величественный титул вполне законно, потому что единственный на весь Морбиан экземпляр красивой бабочки, Apatura iris, она же лиловый император, хранился дома именно у Жозефа-Мари Глоанека, который поймал ее и принес живой.

Когда о поимке этой редкой бабочки стало известно, Алый Адмирал чуть с ума не сошел. Ежедневно он приходил на постоялый двор Груа, где жил Император с племянницей, и наставлял свой микроскоп на редкостную бабочку, надеясь обнаружить подлог. Но экземпляр был подлинный, и он тщетно пялился в окуляр.

– Никакой химии, Адмирал, – ухмылялся Император, и Адмирал отзывался гневным рычанием.

Для ученых Бретани и Франции поимка Apatura iris в Морбиане была фактом чрезвычайной важности. Кемперльский музей хотел приобрести эту красавицу, но Император, несмотря на свое корыстолюбие, был просто помешан на бабочках и только посмеялся над директором музея. Со всех концов Франции к нему летели письма с вопросами и поздравлениями. Он получил награду от Французской академии наук, а Парижское общество энтомологов сделало его своим почетным членом. Будучи истинным бретонским крестьянином, а вдобавок еще более твердолобым, чем большинство из них, он придавал мало значения таким почестям, но когда его избрали мэром крошечной деревушки и когда, согласно принятым в Бретани обычаям, он, как лицо официальное, переехал из своего домишка с соломенной крышей на постоялый двор Груа, у него совсем зашел ум за разум. Мэр деревушки с населением в полтораста человек! Да это целая империя! С тех пор старый грубиян стал просто невыносим, каждый вечер мертвецки напивался, тиранил племянницу и доводил до белого каления Алого Адмирала своим бесконечным хвастовством. Конечно, он никому не рассказывал, где поймал Apatura iris, и Алый Адмирал тщетно ходил за ним по пятам.

– Хе-хе, – дразнился Император, выставляя подбородок из-за стакана с сидром. – Я-то видел, как ты бродил в роще вчера утром. Думаешь найти другую Apatura iris, если будешь за мной бегать? Вряд ли, Адмирал, вряд ли!

Алый Адмирал желтел от зависти и унижения, а на следующий день буквально слег, потому что Император принес не просто бабочку, а живую куколку, которая, если постараться, должна была превратиться в превосходный экземпляр бесценной Apatura iris. Это стало последней каплей. Алый Адмирал заперся в своем маленьком каменном домишке и несколько недель не показывался на глаза никому, кроме Красавчика Лелокара, который приносил ему по утрам краюху хлеба, омара или кефаль.