Лимб. Анафемные души

Зверею, скользя пальцами по гладкой, влажной коже. До упора наполняю лёгкие её ароматом, жадно вдыхаю и не могу насытиться. С трудом контролирую этот больной хищный инстинкт сорвать с неё остатки одежды и отыметь ни о чём не думая. Но не хочу. Что-то во мне… что-то живое и клокочущее по рёбрам хочет как можно дольше упиваться её беззащитностью и покорностью. Ласкать её тело, пробовать на вкус до тех пор, пока каждый его сантиметр не окажется под моим языком.

Трогает мои волосы, а мне, чёрт, башню сносит от этого! Не бесит, не скручивает, а словно становится какой-то жадной потребностью. Зависимостью. Пусть трогает! Пусть делает что угодно, лишь бы продолжала смотреть на меня Этим взглядом. Каким никто и никогда не смотрел на палача. Взглядом, которого я даже не заслуживаю.

Срываю через голову футболку и чувствую, что сдохну, если сейчас же не почувствую Её всем телом. Избавлюсь от на хрен здесь не нужного лифчика, просто рву его и припадаю губами к твёрдому соску.

Ох, чёрт, какая же ты вкусная… Горячая, податливая. Играю языком с твёрдым камушком её груди и кусаю зубами, не контролируя силу, и птичка громко стонет, выгибая спину.

«О, да, нравится, сладкая? Это только начало.»

Некий первобытный инстинкт напрочь срывает крышу, топит с головой. Трясёт, мать вашу, так сильно, что её хрупкое тело подпрыгивает в моих руках. Тянется ко мне… и вот только от этого её жеста накрывает с новой силой, как под наркотой… наверное… не знаю, никогда такого не испытывал. Сколько заблудших шлюх не трахал, ни разу не превращался в желеобразную массу, как от каждого прикосновения моей птички.

Неистово целую плечи, скольжу языком по ключице, прикусываю шею зубами, сминаю в ладони упругую грудь, катаю пальцами твёрдый сосок и бл*ять с ума схожу от каждого её стона, рычу про себя как бешеный зверь, сдерживаюсь, чтобы прямо сейчас не наброситься и не сожрать. Пометить. Сделать своей!

Она всегда была моей. С самой нашей первой встречи в подсобке театра.

Она позвала меня. Моя Лори позвала меня.

***

Он не торопится. В этот раз не играет, нет, а словно сам себя мучает, оттягивая желанный момент. Издевается над собой и ещё больше надо мной издевается.

С ума схожу от его ласк, от каждого жадного поцелуя и требовательных движений рук – словно не может насытиться моим телом. Целует везде, пробует на вкус, слизывает капельки пота и будто упивается ими, а у меня голова идёт кругом, пульсация между ног невыносима, кровь в ушах шумит так громко, что даже дыхания нашего не слышу. Зато чувствую, как мощными толчками вздымается его грудь, как перекатываются тугие мышцы спины под моими ладонями, и я не могу насытиться этими ощущениями. Мне мало. Я просто больна всем, что делает со мной Рэйвен, готова стонать так неконтролируемо громко, чтобы во всём Лимбе слышали.

Впивается пальцами в живот и скользит вниз, одновременно накрывая мой рот ещё одним безумным поцелуем. А я отвечаю: также дико и отчаянно, как это делает он. Цепляясь за каждую секунду этой ночи и плевать насколько это неправильно. Плевать, кто он, а кто я. Плевать, что Лимб с нами сделал.

Расстёгивает мне ширинку и нетрепливо врывается под трусики, раскрывая горячие складки. Кружит пальцами вокруг напряжённого комка нервов, и я выгибаю спину от накатывающего экстаза, впиваюсь ногтями в спину и с силой кусаю его нижнюю губу, так что Рэйвен утробно рычит мне в рот. Ему нравится. Конечно ему нравится видеть моё подчинение, понимать насколько он властен надо мной, чувствовать насколько важен для меня сейчас – единственный во всей вселенной, кто позволяет мне чувствовать.

Вижу, как уголки губ приподнимаются в ухмылке, от того, что моё тело дрожит всё больше приближаясь к оргазму, а мышцы сокращаются, туго обхватывая пальцы двигающиеся во мне быстрыми толчками. Чувствую, как его голодный взгляд огнём растекается по телу; наблюдает за тем, как изгибаю спину от его ласк и судорожно хватаю ртом воздух, цепляясь пальцами за горячую шею. Резко, глубоко, двигается во мне, скользит языком по телу, кусает за мочку и негромко рычит сквозь сжатые зубы.

***

Чёрт. Я сейчас сам кончу. Просто взорвусь на хрен, одновременно с ширинкой, которая вот-вот лопнет. Одновременно с терпением, которое оказывается у меня есть! Одновременно с моей птичкой, которая уже на грани. Цепляется за меня дрожащими пальцами, выгибает спину ко мне навстречу, а я кружу языком вокруг сладкого соска и врываюсь пальцами в горячую плоть, резко, жёстко, сжимаю клитор и вижу, как её накрывает. Как ногти с треском кожи впиваются мне в спину, как веки подрагивают, а распухшие губки дрожат от удовольствия и судорожно глотают воздух. Слышу её крик перетекающий в протяжный стон. Её трясёт, мышцы сокращаются вокруг моих пальцев, а веки слабо приоткрываются.

– Устала, птичка? – шепчу ей в губы, кусая нижнюю.