Лионель Линкольн, или Осада Бостона

Борьба начиналась. Обѣ стороны не хотѣли кровопролитія, но оно было неизбѣжно. Странный видъ имѣли въ это время американскія колоніи. Въ исторіи еще не было такого примѣра. Провинціи заявляли о своей вѣрности и преданности королю, а, между тѣмъ отвергали все законы, издаваемые королевскимъ правительствомъ; и не исполнили ни одного изъ министерскихъ распоряженій. У каждой провинціи было свое особое управленіе, въ которомъ вліяніе коровы было безгранично; но пришло время, когда этотъ авторитетъ замѣнила собой могучая сила, боровшаяся съ интригами и происками министровъ. Политическія учрежденія провинцій, гдѣ сыны свободы (sons of liberty), какъ назывались борцы за конституцію, оказались въ большинствѣ, избрали делегатовъ, которые должны были собраться на конгрессъ и выработать мѣропріятія, необходимыя для охраны общихъ интересовъ. Въ двухъ или трехъ провинціяхъ, гдѣ, общественное мнѣніе было представлено слабо, и гдѣ эти лица оказались въ меньшинствѣ, самъ народы рѣшилъ вырвать власть у ставленниковъ короля и замѣнить ее народоправствомъ. Составились комитеты, издававшіе свои законы и всѣми мѣрами сопротивлявшіеся распоряженіямъ министерства, адресуя въ то же время правительству петицію, за петиціей, протестъ за протестомъ.

Образовалась среди народа могущественная ассоціація, постановившая: не ввозить, не вывозить, и не потреблять ничего такого, отъ чего была бы польза для Англіи. Въ такомъ постановленіи не было ничего неконституціоннаго, до сихъ поръ колонисты тщательно избѣгали всякаго нарушенія законовъ. Не вступая въ открытую борьбу, они, однако, готовились ко всему и рѣшили не уступать ничего изъ своихъ правъ. Духъ оппозиціи, духъ недовольства постепенно охватывалъ всѣ провинціи, а въ Массачусетсѣ, гдѣ собственно происходитъ нашъ разсказъ, стеченіе обстоятельствъ даже какъ будто ускорило моментъ катастрофы.

Бостонцы, первые открыто выступили противъ правительства, и за это y нихъ въ городѣ рѣшено было сосредоточить почти всѣ англійскіе войска. Назначенъ былъ военный губернаторь и введено было военное управленіе.

Тогда въ провинціи, все зашевелилось. Выбрали новыхъ делетатовъ, вмѣсто уволенныхъ, губернаторомъ, и мѣстный конгрессъ собрался въ семи миляхъ отъ Бостона. Составили ополченіе, обучили его, вооружили, какъ могли. Въ ополченье вступили лучшіе люди провинціи. Энтузіазмъ замѣнялъ у нихъ военнную опытность. Эти войска совершенно справедливо были прозваны «скороспѣлыми».

Генералъ Гэджъ тоже не сидѣдъ, сложа руки. Всѣми способами онъ старался мѣшать колонистамъ устраивать военные складыы, а самъ укрѣпилъ свою позицію. Благодаря природнымъ условіямъ мѣстности, это дѣло было совсѣмъ не трудно.

Бостонскій полуостровъ со всѣхь сторонъ окруженъ окруженъ водой, за исключеніемъ того перешейка, который соединяетъ его съ берегомъ. Кругомъ города находится тройной рядъ холмовъ, при чемъ ни одинъ холмъ не возвышается надъ остальными. Имѣя подъ своимъ начальствомъ достаточныи гарнизонъ, можно было бы сдѣлать Бостонъ неприступнымъ. Но англійскій генералъ ограничился неначительными укрѣпленіями, зная, что вся артиллерія колонистовъ состоитъ изъ шести полевыхъ орудій и небольшой батареи, собранной изъ старыхъ корабельныхъ пушекъ, ночти никуда не годныхъ. При своемъ въѣздѣ въ Бостонъ Ліовель замѣтилъ лишь нѣсколько англійскихъ батарей на холмѣ, да и то эти батареи были построены скорѣе для того, чтобкь держать въ страхѣ самый городъ, чѣмъ для отраженія внѣшняго врага. Впрочемъ, на перешейкѣ было построено нѣсколько редутовъ. Гарнизонъ насчитывалъ около пяти тысячъ человѣкъ не считая матросовъ, число которыхъ колебалось въ зависимости отъ того, сколько военныхъ кораблей стояло въ гавани въ тот или иной моментъ.

Торговля въ городѣ остановилась, жизнь замерла. Многія семьи выѣхали, но наиболѣе горячіе патріоты оставались въ городѣ, и невыносима была для ихъ слуха дробь англійскихъ барабановъ, а ровно и насмѣшки офицеровъ надъ военными приготовленіями колонистовъ. Установилось общее мнѣніе, что колонисты совершенно неспособны драться и не пригодны для войны. Обѣ стороны готовились рѣшитъ споръ оружіемъ, но все еще медлили начинать, одинаково питая отвращеніе къ междуусобному кровопролитію.

Глава VI

Что бы ему быть потолще? Но я не боюсь: онъ улыбается рѣдко, и улыбка его такова, что можно подумать, будто онъ смѣется надъ самимъ собой и презираетъ себя за способность улыбнуться чему бы то ни было.

Шекспиръ. «Юлій Цезарь».