Липовый барон

Рваньём пятёрку не назовёшь. Вполне нормальные дворяне, но глаза и повадки… Глаза цепкие, настороженные, холодные. Движение резкие и рваные. Бретёры — профессиональные дуэлянты. Явно не неумехи из той тройки, в которой только один был неплохим мечником. Эти классом мастерства повыше. Блин!

— А ты-то что орал?! — единственное, что просилось у меня на язык.

— Да так…

Ну конечно. Кто-то может сказать про дружеские чувства, но я-то понимаю, что если кинул в беде кого-то из своего десятка, то потом опустят в части. С чужими делай что хочешь, а за своих — рви хоть зубами, на том стоит и стояла любая армия.

— Что по судьям? Поединок боевой или турнирный?

— С их стороны — те двое. С нашей — тот пьяный курдюк, — кивнул он в сторону мало что отдупляющего пьяницы. Вот такой нам, блин, сейчас насудит. — Ты меня тоже за дурака не принимай, конечно, турнирный.

Правила для турниров — это ограничения: без подлых ударов и прочих грязных приёмов, но и доспехи не трофеятся. Впрочем, у противников нет «железа», так что в самом лучшем случае нам ничего, кроме мечей, не обломится, а мы сами должны защиту скинуть.

В боевых правилах ограничений нет, кто с чем вышел — тот и молодец, но трофеев не будет.

— А почему турнирные? — не понял я. — Не лучше ли чтобы в доспехах…

— Дурак?! Ты жить не хочешь? — прошептал мне с угрозой десятник. — Я уже обо всём договорился. Объяснил, что твои крики — это с перепоя. Ляжем — нас добивать не будут, даже приплатят за ущерб чести…

— Не кинут?

— А кто их знает. Если всё плохо, то ложись. Если видишь, что их делаем, то думай сам… Ты же не обещал от своего имени…

Вот вам и простая дуэль. Казалось бы, просто мясорубка, а десятник нам соломки подстелил на самый крайний случай. И при этом думает, как наколоть тех, с кем договорился. Одно плохо: с судьёй с нашей стороны нам не повезло. При таком пьяном раззяве как бы нас не порвали. Лошок, которого запугают, и он будет заикаясь говорить, что мы сами споткнулись и упали на топор пятнадцать раз. При таком судье я лучше буду биться до последнего.

Юдуса я тоже понимаю: ну не нашлось другого дурака, что полезет в политические разборки, только это ничтожество, пьяное в мясо.

— Гумус, — шепчу я. — На лошади удержаться сможешь? Скачи в часть, бери мой кистень. Если есть кто в казарме — кричи, что дело чести тысячи, ну и что за мной не заржавеет… Веди всех. Я время потяну…

Кто-то, может, подумает, что я дурак. Кто-то решит, что я и в самом деле рассчитываю на кистень. Всё не так. Я могу близким делать по мелочи подлянки в силу своей вредной натуры, но по крупняку — это не мой формат. Обычно в своей жизни я замечал, что люди делают прямо наоборот…

Пусть малой живёт. Вы что, всерьёз думаете, что он успеет доскакать до казармы и потом сюда помощь привести? Ему только до ближайших ворот десять минут скачки, плюс придирки на пропускном пункте от ночной стражи, потом вторые, третьи, потом часть, уговоры. Быстрее чем за час в одну сторону он не успеет.

Вы что, всерьёз думаете, что с нами будут биться почестному? С нами, пьяными, что уже нечестно? Даже если мы просто будем хорошо держаться против троих, то вы что думаете, что два судьи со стороны дуэлянтов не вмешаются?! Им деньги уплачены за исход и не в их интересах, чтобы объект выжил. А то, что мы стали небольшой преградой, ну то мой пьяный крикливый язык виноват…

* * *

Что надо делать, чтобы быстрее протрезветь? Съесть жирное, голову под холодную воду. Некоторые говорят, что секс тоже помогает. Насчёт последнего не уверен, но точно знаю, что силы для боя вместе с женщиной уходят.

Что вы думаете, я сделал?!

Разорался на весь салон, что сначала уйду прочитать свои стихи даме, с которой я сидел весь вечер. Ну, это так называется, нашёл способ уйти в отдельную комнату.

А вот сейчас, милая, отстань от меня. Неси холодную воду, Чапай думать будет. Ну куда ты лезешь? Воду неси!

Я стремительно пытался протрезветь. Через десять минут уже пришел в себя настолько, что подумал: а может, ну его на фиг? Может, про меня забудут, пока я тут якобы с барышней кувыркаюсь? Ну мало ли что пьяный дурак выкрикнул? Через двадцать минут почувствовал угрызения совести. Я тут вроде как отмазался, а Юдус из-за меня впух. Через двадцать пять минут уже начал глушить свою совесть бутылкой. Так осторожненько заливал.

Вспомнился почему-то Антеро, как он лакал пиво перед дуэлью. Вот он отмороженный. Нет, ну я-то не такой дебил. Тут просто посижу, типа увлечён процессом, а потом тихо смоюсь. Блин! Как я теперь понимаю моего дегенерата. Ему тогда против чемпиона тоже было до дрожи в коленках страшно, но он встал и переборол свой страх. А я вот такая сволочь! Стремаюсь, лакаю вино.

Через сорок минут я, нарытый на старые дрожжи, вышел от барышни.

Что там за визги?! Ну да! Пьяный я! А мне какая разница, в каком состоянии умирать?! Сами-то часто смотрели в глаза смерти или только по рассказам и книжкам это знаете?!