Липовый барон

Я не самый крутой мужик из тех, кого встречал по жизни, так, серединка на половинку. Ну да, маленько трясусь! С кем не бывает?! Но ведь я тут! Сами-то хоть раз ходили на разборки вдвоём против восьми?! Там нам просто почки опустили, ну полежали в больничке, а тут — другой замес.

— Я думал, что ты не придёшь… Четвертая лучина горит… Я всё оттягивал, как мог… — прошептал мне Юдус.

— Согласен… струсил немного… — признался я. — Сам-то что не ушёл по моему примеру?

— Нашу тысячу начали поносить, не мог уйти…

А вот вам ещё одна средневековая черта. Ты можешь совсем не иметь чести или быть последним моральным уродом, но поносить её на людях ты не можешь себе позволить, даже если ты десять раз виноват. Потеряешь авторитет — потеряешь своё влияние. Потеряешь своё влияние — потеряешь связи. Потеряешь связи из-за осуждения равных — потеряешь всё. Нельзя в любом обществе, завязанном на силу, лишаться своего авторитета…

В понятиях девяностых это звучит проще: «За базар надо отвечать. Дашь слабину — нагнут свои же»…

— Когда?

— Сейчас.

* * *

Во дворе было темно. Пара факелов только мешала ориентироваться. Лучше совсем без света, чем на границе света и тьмы. Я старательно пытался запомнить кочки и ямы: мне по ним скоро скакать.

После снятых лат кажется, что порхаешь над землёй, но это иллюзия, ты всё та же медлительная скотина. Кожаный поддоспешник я не снимал: лучше потеть, но от касательного ранения он меня защитит.

— Тебя, как зовут-то, покойник? — не испытывал я никакого пиетета перед нашим напарником, пусть и с золотой цепью. — Как-то, понимаешь, перед смертью хочу знать твоё имя!

— Кор-сэ́ Латьяун, — коротко и почти трезво ответил он. — Господа! Это не ваша дуэль, я понимаю, но постарайтесь. Если мы выживем, то, клянусь честью, напою вас так, что все бордели будут нас вспоминать с ужасом…

Ну что тут сказать. Мне понравилось его заявление. Неглупый малый, понимает наши шансы. Мало того, он соображал, что нам нет резона за него умирать. Знает он и что такое благодарность.

— Красиво сказано, — коротко прокомментировал мой десятник. — Где служишь?

— Первая особая, — ответил Латьяун. Юдус на эти слова только поморщился.

— Паркетные шаркуны?!

— Они самые. Понимаю, не лучшая рекомендация…

— За что тебя?

— Отец.

— Шаркун, слушай. Сразу отходим к тому углу. Они — на свету, мы — в потёмках…

— Ваши имена?

— Кор Юдус и кор Ваден, — ответил я за нас с десятником. — Третья пехотная, пятая сотня…

— Сходитесь! — громогласно раздался окрик одного из судей.

* * *

Бой понёсся стремительно. Как мы и договаривались, сразу попытались прибиться к стене, в темень.

Каролин, фальшь и полуторник против двух полуторов и полуметрового тесака.

Как думаете, кто самый опасный? Я вот ставлю на тесак! Слишком необычное оружие, и потому стоит внимательнее присмотреться к его владельцу.

Преимущество в сорок сантиметров длины полуторного меча против боевого ножа — это слишком, чтобы тут не было подвоха. Сам я в своё время с кинжалом против полуторника мог выйти. Опасно, но если ноги быстрые и есть борцовская техника, то можно и в таком неравном раскладе потягаться.

Нападающие нас удивили. Вдвоём накинулись на кор-сэ́. Один сцепился с Юдусом — блеск стали, искры во все стороны. А я, получается, выпал из боя: крайний слева, мне противника не досталось.

Кто-то может сказать, что я мог бы в спину атаковать наседающего на Юдуса, но что вы понимаете. Нет, не спорю, в обычной ситуации так и было бы, но ландшафт не позволял. Мне было дольше обходить, прежде чем успею напасть. Две секунды на обход в бою — это слишком много, обычно всё решается за доли секунды.

— Твой! Я возьму! — кричу я Юдусу. Слава богу, вместе служим, вместе спарринговались, и он меня понял.

Юдус не защищается от своего противника. Пытается врубиться в правого от него — одного из двух наседающих на кор-сэ́. Такое доверие дорого стоит! Он знает, что я порву себе жопу, но его прикрою!

Знали бы вы, как тяжело защищать медлительным тяжёлым фальшионом кого-то кроме себя. Себя проще: не успел блокировать — прогнул спину и ушёл от удара, даже если стопы стоят на том же самом месте. Оружие для нападения не предназначено для защиты…

Рисунок боя немного сместился. Поединок выровнялся. Теперь трое на троих. Признаться, первые секунды были самые опасные. Противники вдвоём вынесли бы кор-сэ́ за пару секунд, а дальше расклады совсем не наши.

Теперь же я просто рублюсь с крайним, Юдус — со средним, кор-сэ́ — с обладателем тесака.

Периферийного зрения хватает на то, чтобы видеть, что дела у Латьяуна не очень. Защищается он хорошо, но всё больше ногами: отступает, отбивается от группы. Пипец котёнку!

— Дурак! К нам живо! — ору я, в горячке боя позабыв имя.

Думаете, почему противник с тесаком теснит кор-сэ́? При таком коротком оружии вся надежда только на сближение. Сокращать дистанцию лучше в отрыве от остальных, иначе в спину навтыкают, пока ты будешь обжиматься на земле с противником.

— Урод! Строй держать! — Это, признаться, из прошлой жизни. Барг, царствие тебе небесное.