Лирика 30-х годов

Ваня, Ваня! За что на меня ты в обиде?Почему мне ни писем, ни карточек нет?Я совсем стосковалась и в письменном видеПосылаю тебе нерушимый привет.Ты уехал, и мне ничего неизвестно,Хоть и лето прошло и зима…Впрочем, нынче я стала такою ликбезной,Что могу написать и сама.Ты бы мог на успехи мои подивиться,Я теперь — не слепая и глупая тварь:Понимаешь, на самой последней страницеЯ читаю научную книгу — букварь.Я читаю и радуюсь каждому звуку,И самой удивительно — как удалось,Что такую большую мудреную штуку

Всю как есть изучила насквозь.Изучила и знаю… Ванюша, ты слышишь?И такой на душе занимается свет,Что его и в подробном письме не опишешь,Что ему и названия нет.Будто я хорошею от каждого слова,Будто с места срывается сердце мое.Будто вся моя жизнь начинается сноваИ впервые, нежданно, я вижу ее.Мне подруги давно говорят на учебе,Что моя голова попросторнее всех…Жалко, нет у меня ненаглядных пособий, —Я тогда не такой показала б успех!..Над одним лишь я голову сильно ломаю,Лишь одна незадача позорит мне честь:Если все напечатано — все понимаю,

А напишут пером — не умею прочесть.И, себя укоряя за немощность эту,Я не знаю, где правильный выход найти:Ваших писем не слышно, и практики нету,И научное дело мне трудно вести.Но хочу я, чтоб все, как и следует, было,И, конечно, сумею свое наверстать…А тебя я, Ванюша, навек полюбилаИ готова всю душу и сердце отдать.И любой твоей весточке буду я рада,Лишь бы ты не забыл меня в дальней далú…Если карточки нет, то ее и не надо, —Хоть письмо, хоть открытку пришли.

Осень

Расправив широкие крылья,

Над желтым простором полейПлывет в небесах эскадрильяСпешащих на юг журавлей.Осенний старательный ветерЛиству по дорогам разнес.И в город вчера на рассветеОтправлен последний обоз.Густая зеленая озимьТоржественно вышла на свет,И в честь урожая в колхозеГотовится званый обед.Билеты колхозникам на домРазносит ватага детей.Скамейки со стульями рядомСтоят в ожиданье гостей.Разложены ложки и вилки,

И, кажется, нет им числа.Несет председатель бутылкиДля полной нагрузки стола.И два гармониста заранеСебе нагоняют ценŷ:Один и другой на баянеПерсидскую топит княжну.И настежь раскрыты чуланы,В которых стоят сундуки,И мягко шуршат сарафаны,И жарко пылают платки.И всюду — на улице, в хате —На песни повышенный спрос.И дождь, безусловно, некстати,Доводит березу до слез.

Любушка