Лиса. Личные хроники русской смуты

На «Пловце» молодых офицеров распределили кого куда. Задач в Штабе 4-й Армии и в 295-й Херсонской орденоносной мотострелковой дивизии много, причём, самых разнообразных. Сашка занимается составлением описей и упаковкой бумаг в Сальянских казармах [20] . Кому и зачем теперь нужны эти потерявшие смысл бумаги – непонятно, но Сашка лишних вопросов не задаёт. Надо, значит надо. Он ждёт перевода, и занять голову и руки работой – неплохой способ борьбы с хандрой и выматывающим душу нервным напряжением. Лишь изредка на него накатывает тупое отчаяние, от которого опускаются руки – забыли, что ли, про него там, в бурсе?

Похоже, стали забывать.

Но, если даже в Штабе Армии бардак и неразбериха, то что тогда творится в вычеркнутом из списков российских военных ВУЗов училище?

Часть офицеров, из числа преподавателей и технического персонала, уже уехали, но распоряжения на откомандирование Сашкиной семьи «на Большую Землю» пока нет. Не удивительно: кому в пребывающих в ошеломлённом состоянии Вооружённых Силах не менее ошеломлённой Российской Федерации нужен носящий прибалтийскую фамилию младший офицер? Причём, офицер передаваемого Азербайджану пехотного училища? Да растереть такого и забыть!

Не удивляйтесь и не возмущайтесь. Пехота – всегда и везде расходный материал, глумливо именуемый «царицей полей». И в мирное время в службе в пехоте мало престижа, а уж в военное… – что пехотный офицер, что солдат-пехотинец – пушечное мясо. Заметьте, это в военное, а распад страны – это похлеще любой войны будет. Похлеще – потому что без войн всё равно не обойдётся. Страшных, жестоких, ведущихся не по писанным в Женевской конвенции правилам, – т. е. без излишней «гуманности» и зыбкой видимости «рыцарского» этикета. Войн, в которых бывшие соседи становятся заклятыми врагами, а брат идёт на брата. Потому и победителей в них не бывает. Тем они и отличаются, гражданские войны, что в них побеждает кто-то третий, со стороны. Тот, кто и устроил эту «заварушку».

Воевать непонятно за что Сашке не хотелось.

По поводу собственной «нужности» он не обольщался. Составив очередной рапорт о переводе в Россию и о согласии продолжить службу в любом предложенном ему гарнизоне, он невольно вспомнил набивший оскомину сюжет из «Кавказской пленницы»:

– Семь порций шашлыка!

– Восемь…

– Восемь!.. Исправляю… Выбросила в пропасть!!!

Это о нём, о Сашке, этот сюжет. И о его семье.

Страну сливают в унитаз, а её правители сошли с ума. Смутное время – это когда судьбы собственных граждан становятся вождям страны неинтересны. Говорят, что каждый народ заслуживает своих правителей. Врут. Ни один народ не заслуживает того геноцида, который устраивает ему пришедшее к власти алчное неквалифицированное быдло.

20 марта 1992 года. Республика Азербайджан. Тренировочный лагерь азербайджанской армии. Раннее утро

Утром мюдюра разбудил посыльный.

До дежурной службы дозвонились из Баку и сообщили, что в Азербайджане в очередной раз сменился министр обороны, и в данный момент он выехал во вверенную комбригу Наилю бригаду. В полученной телефонограмме были названы имя и фамилия нового министра, и Наиль обрадовался. Сон оказался вещим.

Вспомнив вторую половину сна, ряис нахмурился и, трижды сплюнув через левое плечо, украдкой перекрестился – мало ли? Он был, конечно же, некрещёным, но слышал, что это в таких случаях помогает.

* * *

С утра за стенами ангара послышалась непонятная суета, – то и дело раздавались команды, кто-то орал, кто-то визгливо оправдывался.

– Похоже, к нашему ряису начальство едет… – определил кто-то из арестантов и, иронично хмыкнув, добавил: – Опять «зверинец» смотреть будут, да расстрелом пугать…

– К гадалке не ходить! – поддержал говорившего хриплый бас.

Сашка вялого разговора не поддержал. Глупо гадать о том, что всё равно от тебя не зависит.

Некоторое время он разминал затекшую шею. Шея отзывалась тупой болью.

«Опять застудил…» – меланхолично отметил он.

Домой хотелось невыносимо. Впрочем, Сашка надеялся, что там, дома, уже никого нет, и что его Лиса с уже двухгодовалым сыном (уже, наверняка, вовсю бегает!) уехала к родителям, не осталась в этом аду. Если повезёт остаться в живых, то придётся их искать… Нового адреса родителей своей супруги он не помнил. В памяти осталось лишь то, что они осели где-то на границе Саратовской и Волгоградской областей.

Невесёлые Сашкины мысли прервал скрип несмазанной металлической калитки, врезанной в проржавевшие двери ангара.

– Подъём, свиньи! – рявкнул появившийся на краю ямы комбриг Наиль. – Сейчас будете мыться, переодеваться и подписывать контракт! Кто не подпишет – лично расстреляю!!! – объявил он и жизнерадостно заржал.

– Пугает, сука… – вполголоса подытожил это сообщение сиплый бас. – Хрен ему, а не подпись. Но помыться перед очередным расстрелом не помешает… Эй, там! А как насчёт завтрака? – поинтересовался всё тот же бас. – Я на пустой желудок расстреливаться не привык!