Лишний рот

Сейчас ей было обидно, грустно, ненавистно. Сейчас она была полна разочарований, главным из которых считала свой брак.

Женщину не волновало, как чувствуют себя дети, не волновало и то, хотят ли они выслушать родную мать. Сейчас ей нужно было лишь одно – выговориться.

– Всё слышали, да? Сами виноваты. Никакого толка от вас. По хозяйству не помогаете, письмо не учите, вырастите, как этот вот – неудачниками. Лишние рты, зла на вас нет!

Несколько секунд она сидела в тишине.

– За ум бы пора браться. На себе тащить вас никто не будет. Даже не мечтайте, что он что-то сделает для вас. Куда ему. Всё, что он может – это руки распускать, выродок.

Терпение кончилась, мать разрыдалась, поспешно встала и вышла из комнатушки, громко хлопнув дверью.

Брат и сестра остались одни.

Глава II

Хуже погоды и не придумаешь.

Ещё каких-то десять минут назад глаза радовались представшей перед ними красоте. Солнце, хоть и было ранне-весенним, но при отсутствии ветра и облачности прогрело землю и воздух так хорошо, что этот день вполне мог бы сойти за летний. Птицы нежились в тёплых лучах, щебетали и напевали серенады друг другу, красуясь, играя, изредка спускаясь на землю, чтобы поклевать жуков и червячков, тоже наконец дождавшихся своей поры и потихоньку вылезавших из щелей и норок.

Всё было хорошо. Если бы не одно но.

В один момент налетел шквальный пронизывающий ветер, несущий крупные, размером с небольшие виноградины, капли дождя. Холодные и тяжёлые – они с грохотом обрушивались на импровизированный козырёк брички, скапливались на нём и миниатюрным водопадом обрушивались вниз через щели и дыры, которые появились, кажется, уже с четверть века назад.

Весь этот водный поток лился прямиком на начинавшую лысеть макушку отца семейства. Тот словно не обращал внимания и лишь изредка фыркал, сдувая уже совсем наглые струи воды, раздражающие его больше других.

Он очень торопился. За прошедшие с закрытия фабрики два года это был один из немногих дней, когда ему повезло с работой – недавно к нему обратился местный помещик и попросил забрать на загородном складе несколько посылок и развести их по адресам. Платил с лихвой, но что важнее – обещал при успехе в этом задании взять его на постоянную работу.

Именно поэтому ни дождь, ни ветер, ни что бы то ни было ещё сейчас не волновали папу сына и дочери, за этот период изрядно похудевших и не раз переболевших различными недугами от нехватки витаминов и нормального питания.

Он гнал лошадь, которая выглядела куда здоровее любого из его семьи, что-то приговаривал, а дорога впереди всё чаще затуманивалась грёзами о безбедном будущем.

– Давай милая, давай, – приговаривал он, – откормлю тебя, вымою, вычешу. Будешь у меня самой лучшей лошадкой, кормилица ты моя дорогая.

Дорога впереди уже вовсе пропала, а вместо этого в глазах сменялись картинки: как в дорогом сюртуке он похлопывает свою лошадку, запрягая её в новую крытую повозку, от которой прямо пахло новизной; как он, важный и сердитый, приходит домой, отчитывает жену, потому что та не приготовила ужин, хотя погреб и кладовка полнились всевозможными продуктами; жена всё извиняется и спешит на кухне, звеня фарфоровой посудой, расставляя её на атласную скатерть; как дети приезжают домой в гости из города, так как в престижной академии, где они учились, дали каникулы.

Папа всё представлял и представлял и никак не мог понять, что же так скрипит и постукивает, отвлекая его от столь важных мыслей. Приходя в себя от мечт, поглотивших его, он наконец понял, что колесо его брички уже практически отвалилось. Отец семейства резко дёрнул поводья, громко крикнул, но как раз в этот момент колесо отлетело в сторону, а бричка накренилась так сильно, что по траектории на всей скорости слетела с моста, разбив хлипкое деревянное ограждение.

Лошадь не смогла удержать ни бричку, которая повисла в воздухе, таща её за собой, ни отца, чудом успевшего уцепиться за поводья. Она упиралась, стучала копытами, громко ржала и пыхтела, но сорвалась.

Внизу громко шумела река Каменка. Её исток находился в близлежащих горах и извергал мощный поток ледяной воды, который на всём своём пути вынужден был огибать, обтачивать и переворачивать мелкую гальку, небольшие камни и крупные валуны. Словом, сложно было сказать, чего в этой реке было больше – камней или воды.

Отец не кричал, не плакал, не расстраивался и не радовался. В момент падения, который длился всего несколько секунд, все мечты вновь вернулись к нему, потому что вскоре им суждено было никогда не сбыться.

Он разбился о камни, умерев быстро и без мучений, а сверху был придавлен бричкой и лошадью, которой повезло меньше, потому что какое-то время она агонизировала с пробитой головой, сломанными ногами, рёбрами и кто его знает чем ещё.

Река же с говорящим названием никак не отреагировала на столь внезапное событие, продолжая точить и переворачивать камни, журчать, шуметь, нести свои холодные потоки, окрасившиеся ниже по течению в алые цвета.

***

– Я всё понимаю, но в городской службе говорят, что штраф уплатить придётся.