Лисья тень

– Давненько я не бывал в столице! – признался ронин, поглядывая на реку, текущую по равнине. – Отличное местечко, чтобы расслабиться и отведать недурственной еды. И, возможно, я смогу уговорить тебя, Каге-сан, поразвлечься для разнообразия. – Ронин дерзко мне ухмыльнулся. – Я так понимаю, в тё-хан ты никогда не играл?

Он говорил об игре в кости, популярной во всех иваготских азартных притонах – мрачных злачных местах, завсегдатаями которых были разбойники, ронины, члены преступных группировок и криминальные авторитеты. Задания, которые давал мне Клан Тени, порой приводили меня в самые мерзкие из таких клоак, где я выискивал демонов, скрывавшихся среди убийц, но уважаемые самураи редко захаживали в такие места – а те, кто захаживал, никогда в этом не признавались.

– Нет, – ответил я.

– «Нет, не играл» или «нет, ты меня не уговоришь»?

– Как тебе больше нравится.

– Что ж, ясно. Многое теряешь, самурай. – Ронин покачал головой и взглянул на Юмеко, которая мирно сидела под деревом гинкго. – Но, может, Юмеко-тян захочется попробовать. Она ведь у нас умеет разговаривать с ками, так? Может, она попросит Тамафуку, бога удачи, благословить мои кости на один-два раунда?

Он насмехался надо мной, и я отчетливо чувствовал это, но внутри все равно вспыхнул гнев. Мне было прекрасно известно, что за сброд собирается в таких вот игорных притонах: хищники с голодными глазами и кровожадными улыбками. Мысль о том, что Юмеко окажется в кругу «людей-волков», которые будут хищно следить за каждым ее движением, наполнила меня ледяной яростью, которую я не мог объяснить.

– Тамафуку? – Юмеко, сидевшая на траве, склонила голову набок. Кузнечик, пристроившийся у нее на локте, ускакал в заросли. – Попробовать можно, – согласилась она. – Я еще ни разу не заговаривала с Великими Ками – только с мелкими. Скажи, а где я могу найти Тамафуку, чтобы с ним поговорить?

– Ну, в игорном зале стоит его большая статуя, – сообщил ронин.

– Вот как? А он что, живет в этой статуе? Как думаешь, он ходит по залу, когда никто не видит? В храме Тихих Ветров был чайник, который такое порой проделывал, пока Нитору не пнул его со всей силы.

– Ох, забудь, – со вздохом велел ронин.

Девушка зевнула, встала на ноги и потянулась.

– Зато мы уже почти в столице! – задумчиво заметила она, глядя вниз, на долину. – Очень надеюсь, что для нас найдется гостиница с приличной едой и мягкими футонами. С удовольствием поспала бы в постели, а не на улице. И не в хибарке с дырявой крышей. И не в пещере с каменным полом. – Она перевела взгляд на меня и улыбнулась еще шире. – В отличие от одного самурая, имени которого мы называть не будем, большинство из нас не способно заснуть где угодно.

Ее слова смутили меня, и я едва удержался от того, чтобы нахмуриться. Да, я не умел спать, как она – раскинув руки и ноги в разные стороны, в беспечной позе, в которой проще простого отрубить тебе голову или разодрать на куски. Я привык спать урывками, сидя, прислонившись спиной к стене, положив Камигороши на колени, чтобы его можно было выхватить в любой момент. Ни о каком комфорте не могло быть и речи.

Ронин достал свою бутыль из тыквы.

– Если не ошибаюсь, до столицы еще несколько дней пути, – заметил он, снимая крышку с бутыли. – Нам еще встретится пара городов, пока мы будем добираться до Кин Хейген Тоши. По-моему, дальше по реке расположен Яшиги. – Он поднес бутыль к губам, но вдруг взвизгнул и отдернул руку. – Kuso!

Я тут же схватился за рукоять меча, а Юмеко изумленно заморгала.

– Что случилось, Окамэ-сан?

– У меня… в саке… лягушка! – выпалил ронин, и в его голосе послышались страх и ярость. Он перевернул бутыль, потряс ее, и крошечное зеленое создание вылетело на траву вместе с остатками вина.

Юмеко рассмеялась. Ее голосок напоминал пение крошечных птиц, и у меня по коже побежали странные мурашки.

– Ой, да не расстраивайся, Окамэ-сан! – воскликнула она, когда ронин скорбно заглянул в пустую бутылку, словно надеясь, что она наполнится сама собой. – В конце концов, лягушки – к удаче. Ты, судя по всему, благословлен ками!

– Что-то мне так совсем не кажется. Если только им не вздумалось благословить меня на трезвость. Нет уж, спасибо, не нужно мне таких подарков, себе оставьте.

Я посмотрел туда, куда только что упала лягушка, но ее уже не было видно в траве. Только ярко-зеленая веточка можжевельника пронеслась по земле, влекомая ветром. Ронин тяжело вздохнул и повесил бутыль на шею.

– Ну что, пошли? – пробормотал он. – Мне нужно запастись саке, без него я путешествия с вами двоими не выдержу.

До Яшиги мы добрались, когда солнце уже стало клониться к закату, отбрасывая на долину тени и окрасив реку в кровавый цвет. Длинный деревянный мост над Хотару Кава был заполнен людьми, заходящими в город и выходящими из него; торговцы с тележками, ронины, крестьяне, несколько конных самураев – все смешались в одну толпу, от которой слышались звучный топот копыт, ног в сандалиях и скрип колес.