Листья травы (Leaves of Grass)

в цвету яблонь, земля!

Улыбнись, потому что идет твой

любовник!

Расточающая щедрые ласки, ты

отдалась мне со страстью -

и я тебе с такой же страстью,

С такой огненной любовью, перед

которой ничтожны слова, -

и я отвечаю любовью!

О, безумной любовью!

<>

22

<>

Море! Я и тебе отдаюсь - вижу, чего

ты хочешь,

С берега я разглядел, как манят меня

твои призывные пальцы.

Я верю, ты не захочешь отхлынуть,

пока не обнимешь меня,

Идем же вдвоем, я разделся, поскорее

уведи меня прочь

от земли,

Мягко стели мне постель, укачай

меня дремотой своей зыби,

Облей меня любовною влагою, я

могу отплатить тебе тем же.

Море, вздуты холмами длинные твои

берега,

Море, широко и конвульсивно ты

дышишь,

Море, ты жизни соль, но вечно

раскрыты могилы твои,

Ты воешь от бешеных штормов, ты

вихрями вздымаешь пучину,

капризное, нежное море,

Море, я с тобой заодно, я тоже

многоликий и единый.

Во мне и прилив и отлив, я певец

примирения и злобы,

Я воспеваю друзей и тех, кто спят

друг у друга в объятьях.

Я тот, кто провозглашает любовь.

(Я, составляющий опись вещей, что

находятся в доме, могу ли

я не учесть самый дом, вмещающий в

себя эти вещи?)

Я не только поэт доброты, я не прочь

быть поэтом злобы.

Что это там болтают о распутной и о

праведной жизни?

Зло толкает меня вперед, и добро

меня толкает вперед, между

ними я стою равнодушный.

Поступь моя не такая, как у того, кто

находит изъяны или

отвергает хоть что-нибудь в мире,

Я поливаю корни всего, что взросло.

Или очуметь вы боитесь от этой

непрерывной беременности?

Или, по-вашему, плохи законы

вселенной и надобно сдать их

в починку?

Я знаю, эта сторона в равновесии, и

другая сторона в равновесии,

Сомнение служит мне такой же

надежной опорой,

как и непоколебимая вера,

Нынешние наши поступки и мысли -

лишь первые шаги бытия.

Эта минута добралась до меня после

миллиарда других,

Лучше ее нет ничего.

И это не чудо, что столько

прекрасного было и есть среди нас,

Гораздо удивительнее чудо, что могут

среди нас появляться

и негодяй и неверный.

<>

23

<>

Бесконечно в веках расцветание слов!

И я говорю новое слово, это слово:

"En Masse".

Слово веры, которое никогда не

обманет,

Сейчас или позже - все равно для

меня, я принимаю Время

абсолютно.

Оно одно без изъяна, в нем

завершение всего,

Это дивное, непостижимое чудо, в

нем одном завершение всего.

Я принимаю Реальность без всяких

оговорок и вопросов,

Материализмом пропитан я весь.

Ура позитивным наукам! Да

здравствует точное знание!

Принесите мне очиток и кедр,

венчайте их веткой сирени,

Этот - лингвист, тот - химик, тот

создал грамматику

египетских древних письмен,

Эти - мореходы, провели свой

корабль по неведомым и грозным

морям,

Этот - математик, тот - геолог, тот

работает скальпелем.

Джентльмены! вам первый поклон и

почет!

Ваши факты полезны, но жилье мое

выше и дальше,

Они только ступени к жилью моему,

и по ним я пробираюсь

туда.

Меньше напоминают слова мои об

атрибутах вещей,

И больше напоминают они о

несказанной жизни, о воле,

о свержении рабских оков,

Они знать не хотят бесполых, они

презирают кастратов, им

по сердцу полноценные мужчины

и женщины,

И бьют они в гонг восстания, они

заодно с беглецами,

с заговорщиками, с теми, кто

замышляет бунт.

<>

24

<>

Уолт Уитмен, космос, сын Манхаттена,

Буйный, дородный, чувственный,

пьющий, едящий, рождающий,

Не слишком чувствителен, не ставлю

себя выше других или

в стороне от других,

И бесстыдный и стыдливый равно.

Прочь затворы дверей!

И самые двери долой с косяков!

Кто унижает другого, тот унижает

меня,

И все, что сделано, и все, что сказано,

под конец возвращается

ко мне,

Сквозь меня вдохновение проходит

волнами, волнами, сквозь

меня поток и откровение.

Я говорю мой пароль, я даю знак:

демократия,

Клянусь, я не приму ничего, что

досталось бы не всякому

поровну.

Сквозь меня так много немых голосов,

Голоса несметных поколений рабов и

колодников.

Голоса больных, и отчаявшихся, и

воров, и карликов,

Голоса циклов подготовки и роста,

И нитей, связующих звезды, и

женских чресел, и влаги мужской,

И прав, принадлежащих униженным,

Голоса дураков, калек, бездарных,

презренных, пошлых,

Во мне и воздушная мгла, и жучки,

катящие навозные шарики.

Сквозь меня голоса запретные,

Голоса половых вожделений и

похотей, с них я снимаю покров,

Голоса разврата, очищенные и

преображенные мною.

Я не зажимаю себе пальцами рот, с

кишками я так же нежен,

как с головою и с сердцем,

Совокупление для меня столь же

священно, как смерть.

Верую в плоть и ее аппетиты,

Слух, осязание, зрение - вот чудеса, и

чудо - каждый

крохотный мой волосок.

Я божество и внутри и снаружи, все

становится свято, чего

ни коснусь и что ни коснется меня,

Запах моих подмышек ароматнее

всякой молитвы,

Эта голова превыше всех Библий,

церквей и вер.

Если и чтить одно больше другого, так

пусть это будет мое тело

и любая частица его,

Прозрачная оболочка моя, пусть это

будешь ты!

Затененные подпорки и выступы,

пусть это будете вы!

Крепкий мужской резак, пусть это

будешь ты!

Все, что вспашет и удобрит меня,

пусть это будешь ты!

Ты, моя густая кровь! молочные,

струистые, бледные волокна

моего бытия!

Грудь, которая прижимается к другим

грудям, пусть это будешь

ты!

Мозг, пусть это будут твои

непостижимые извилины!

Корень болотного аира! пугливый

кулик! гнездо, где двойные