Лисы округа Хансон

Значит, этот крик принадлежит не развившейся за последующие годы в мыслях Тэуна вине, а женщине. Настоящей женщине, по-настоящему спасшей шестилетнего мальчика, которому чудом удалось выжить. Не пристегнулся вовремя и вывалился из окна падающей в воду машины – вот что написано в отчёте об аварии в материалах дела, которое Тэун разыскал в первый же год своего поступления на службу. Но, может, там было что-то ещё, что он не заметил?..

«Эй, пацан», – зовёт Тэун притихшего тхэджагви. Странно, что Союль его ещё не обнаружил – бусину-то он учуял…

«Могла ли тебя кумихо спасти? – догадывается пацан. – А сам как думаешь?»

Подумать серьёзнее Тэун не хочет – сейчас надо показать одному умнику, что детектива Квана не так уж легко обойти в гонке за звание первого упрямца на районе.

– Слушай, Союль, – зовёт Тэун с того места, где гоблин его оставил. Тот лениво поворачивается – ну? Тэун лыбится во все свои тридцать зубов (два ему выбили в драках). – Для какого ритуала сжигают труп, а?

«Ни для какого», – подсказывает пацан.

– Ни для какого, верно? – повторяет за ним Тэун. Союль мрачнеет. – Значит, это был акт устрашения для свидетелей, а? Или специально для одной лисички? Это ещё предстоит выяснить.

Тэун самодовольно вскидывает подбородок перед Союлем. Тот убрал руки в карманы брюк и усмехается одним уголком губ.

– Думаешь, если понял какую-то мелочь, то со всей серией убийств справишься? – спрашивает гоблин.

Тэун с готовностью кивает.

– Видишь ли, – замечает он, – я ужасно удачлив и упрям и не привык сдаваться, особенно если речь идёт о делах сердечных.

– Она тебя сожрёт, – растягивая каждое слово, предупреждает Союль.

– И пусть, – отвечает Тэун. – Напугал кита креветкой.

Улыбки сползают с лиц обоих как по команде. Теперь Тэун смотрит на Союля со злостью, которую больше не может прятать.

– Ещё раз ты будешь угрожать мне секретами, которые тебя не касаются, я…

– Что? – шипит гоблин. – Что ты, жалкий смертный, сделаешь мне, пятисотлетнему токкэби? Ты всего лишь человек с силой кумихо, и этой силы тебя очень легко лишить.

– Я не против. Отдам Харин всё, что она попросит. Она – не ты, красноглазый урод.

Хэги и Сэги оставили сгоревшего шамана в покое и не сводят хитрых глаз с пылающего холодной яростью хозяина. Тэун молчит.

Ну, покажи ещё раз свою тень! Теперь я знаю, как её одолеть!

Сделать никто из них ничего не успевает – во двор возвращается Юнсу, нарастающее напряжение сдувается, как воздушный шар.

– Полиция будет тут через пятнадцать минут, – говорит он и только потом поднимает глаза к Тэуну и Союлю. – Я что-то пропустил?

– Не попадайтесь мне на глаза, детектив Ли, – предупреждает Союль и как-то недобро косится на Юнсу. Тэун мрачнеет ещё больше и стискивает пальцы рук в кулаки.

Союль подзывает к себе Хэги и Сэги.

– А мы уходим, – отвечает он, хотя его никто ни о чём не спрашивал. – Ты, – кивает он в сторону Тэуна, – ни во что опасное в ближайшие сутки не влезай.

– Какой ты заботливый! – ахает Тэун. Хэги и Сэги гогочут, Союль кривит губы.

– Я приду, чтобы из твоего поганого тела бусину вытащить, – поясняет он. – Поэтому ты должен приберечь себя до этого момента, а потом хоть подохни в канаве – мне наплевать.

Тэун согласен беречь бусину ради Харин, но гоблин слишком его выбесил, чтобы Тэун кивал ему, точно китайский болванчик.

– Сам решу, что мне делать. И бусину Харин передам, без тебя справимся. – Он скалится, вызывающе глядит на Союля. И добавляет, специально: – Что там в сказках говорят? Чтобы бусину лисице вернуть, её поцеловать надо, верно? Надеюсь, поцелуями мы не ограничимся.

– Ты… – шипит гоблин, но его хватают за руки Хэги и Сэги.

– Хозяин, полиция!

– Едет уже, хозяин, пора валить!

Тэун улыбается так широко, что болят щёки. Союль вырывается из рук Хэги и Сэги, поправляет пиджак на плечах.

– Давай, чеши отсюда, чеболь, – гонит его Тэун. Союль обнажает острые клыки, пока вокруг него сереет небо и в полумраке загораются алым его глаза.

– Ходи и оглядывайся, – угрожающе шипит он Тэуну и кидает своим подпевалам: – Хэги, Сэги, едем в Хансон!

Когда они уезжают на старом «Ниссане», припаркованном у входной двери в дом шамана («Чем тут воняет? – бесится Союль. – Вы что, успели убить кого-то?»), Юнсу вздыхает с облегчением.

– Вообще-то, когда сегодня утром я злился, что ты ничего мне не рассказываешь про Хан Союля, – тянет он задумчивым тоном, – я полагал, что в деле замешаны наркотики. Не люблю такое, ты знаешь. Но тут… – он вздыхает, с трудом подбирая слова. – Лучше бы наркотики, Тэун.

– Да уж, – кивает Тэун.

* * *