Литература. 11 класс. Часть 1

1926 год, год переезда в Москву, стал переломным в творчестве и жизни Платонова. Это было время решительного и вместе с тем болезненного пересмотра накопленного багажа. Он подошел к той черте, переступив которую, он не смог уже оставаться прежним.

Он окончательно уверился в мысли, что всеобщее блаженство – «ложная мечта, и не в том состоит истина человека». А в чем? Устремленность в будущее сменяется поисками глубинного смысла жизни – «вещества существования». В те годы писателей влекла к себе тема «распрямления» маленького человека в революции, его просветление и рост, интересовал «новый человек эпохи», его место в классовой борьбе («Разгром» А. А. Фадеева, «Конармия» И. Э. Бабеля, «Сорок первый» Б. А. Лавренева и др.).

Платонов пошел своим путем. Его интересовало «свободное движение» «старых» людей к социализму как сокровенное воплощение народного идеала о счастье. Платонов целен и глубок в понимании движения истории: перемены всего должны быть следствием свободного изменения в сознании и душе самого человека. Источник движения – внутри человека. Цель изменения – обретение и понимание человеком смысла.

Платонов писал: «Смысл жизни не может быть большим или маленьким – он непременно сочетается с вселенским и всемирным процессом и изменяет его в свою особую сторону – вот это изменение и есть смысл жизни». Соотношение личного и всеобщего, поиски истины в этом соотношении, попытка найти и обрести душевное и духовное равновесие и смысл для продолжения жизни в социальных перипетиях революции и Гражданской войны – такова проблематика лучших произведений Платонова конца 20-х годов: «Сокровенный человек» (1927), «Усомнившийся Макар» (1929), «Впрок»

(1929), «Чевенгур» (1929), «Котлован» (1930).

1929–1930 годы стали испытанием практически для каждого русского человека, испытанием социального и духовного масштаба. Испытывался сам тип поведения и отношения к происходящему русского интеллигентного человека. Удар, нанесенный именно по этому слою общества, был самый страшный после революции и Гражданской войны. Вслед за миллионами раскулаченных русских деревень репрессиям были подвергнуты русские лингвисты, писатели, историки, библиотекари и др. И именно в это время Платонов начинает испытывать на себе пристальное внимание критики и цензуры. С лета 1930 года Платонов осуществляет целый ряд поездок по России времени «всеобщей» коллективизации. Записные книжки писателя заполняются самым невероятным, грустным и жгуче-острым материалом из жизни нарождающихся колхозов и совхозов Поволжья. Совесть и честность художника помогли ему увидеть в происходящем то, что не смогли или не захотели в это время другие. И это увиденное воплотилось в повестях «Котлован», «Впрок», романе «Чевенгур». Первой на стол к Сталину легла повесть «Впрок».

Основным мотивом обрушившейся на Платонова критики стал мотив «клеветы» на нового человека, на «генеральную линию партии», на весь ход социалистического строительства. А. А. Фадеев в статье «Об одной кулацкой хронике» обвинил Платонова в «зверской злобе против социализма»: писатель единодушно был объявлен «кулацким агентом», «певцом дураков и юродивых». И неудивительно. Страна, постепенно превращавшаяся в монолитный военно-индустриальный лагерь, жила в режиме сверхнапряжения и дисциплины.

На этом фоне даже самые скромные сомнения и тревоги Платонова о душе человека и о будущем революции были восприняты как идеологическая двусмысленность, как неверие в успех социалистического строительства. На специальном заседании Политбюро разгневанный Сталин подверг грубому разносу публикацию «кулацкого и антисоветского рассказа Платонова». Это был приговор. Позже писатель ответит: «Я писал эту повесть для одного человека (для тов. Сталина), а этот человек повесть читал и по существу мне ответил. Все остальное меня не интересует».

«…Так и пойду до гроба без всякой измены себе»

Наступившая после публикации повести «Впрок» изоляция Платонова обозначила новый этап в его творчестве. По продуктивности он может быть сравним только с 1927 годом. В стол одно за другим кладутся настоящие шедевры, которые встретятся с читателем только спустя несколько десятилетий, в 80-х годах: «Ювенильное море», «14 Красных Избушек», «Мусорный ветер», первые главы романа «Счастливая Москва», повесть «Хлеб и чтение».