Литература для нервных

Изучая изолированно произведение, мы не можем быть уверенными, что правильно говорим об его конструкции, о конструкции самого произведения. <…> вне соотнесенности литературных явлений и не бывает их рассмотрения. <…> изучение эволюции литературы возможно только при отношении к литературе как к ряду, системе, соотнесенной с другими рядами, системами, ими обусловленной. Рассмотрение должно идти от конструктивной функции к функции литературной, от литературной к речевой.

Как не работают примитивные схемы при анализе человеческой личности, так не работают они и при анализе литературных произведений. Тынянов даже выступал против того, что мы называем имманентным анализом художественного произведения, т. е. его разбора только в собственно текстовых пределах, без привлечения каких бы то ни было контекстов

(исторических, жанровых, бытовых и др.). Но это уж, наверное, все-таки крайность…

2) Диалог литературных произведений. Конечно, это не такой диалог, в который вступаем мы в жизни. Перед нами, разумеется, тот случай, когда метафора оказывается в основе научного термина или понятия, необходимого для понимания. Под диалогом

здесь понимается перекличка тем, идей и образов, общность героев, мотивов, которые у различных писателей решаются с учетом того, как они были решены у других.

Например, Лермонтов, автор романа «Герой нашего времени», в своем произведении сознательно вступает в диалог с Пушкиным, автором романа в стихах «Евгений Онегин». Печорину во многом присущи онегинские черты (см. Лишний человек), но при этом он не является копией героя Пушкина. Гоголевские «Мертвые души», в свою очередь, соотносятся с тем же самым пушкинским текстом, но уже не на уровне героя, а на уровне художественной формы. Начнем с того, что у Пушкина жанр определен как роман в стихах, а у Гоголя прозаическое произведение – поэма

. Это авторские определения, с ними мы спорить не имеем права. И даны они – зеркально: поэтический текст назван романом, пусть и в стихах, а прозаический – поэмой. И там и здесь введены авторы-герои, у Пушкина в большей, у Гоголя в меньшей степени обладающие подробной биографией…

Посмотрим более широкую картину. Каждое литературное произведение создается само по себе, но при этом входит в контекст уже существующих или появляющихся параллельно или позже текстов. В творческом процессе автор думает не столько о том, чтобы выразить какие-то наболевшие, острые проблемы эпохи или решить вопросы, связанные с той или иной ситуацией в жизни его страны или народа, словом, не о тематике

или проблематике: он занят художественной стороной дела, а потом уже готовое произведение начинает соотноситься, скажем, с социальной ситуацией. Автор и должен думать, как бы создать художественный образ, наиболее выразительный для читателя. Во второй половине XIX века было написано довольно много произведений, подчиненных «тенденции», в XX веке – масса таких, которые отвечали «социальному заказу». Эти вещи приговорены к забвению, мы их не читаем, поскольку они не интересны.

Но в случае художественной удачи «само» получается, что авторское создание – именно благодаря эстетическим качествам – становится выражением острых проблем и тем, волнующих и современников автора, и потомков.

В одно и то же время создается множество литературных произведений. Например, в 1842 г. Гоголь написал «Мертвые души», повести «Портрет» и «Шинель», пьесу «Игроки», а французская писательница Жорж Санд – знаменитый роман «Консуэло». В 1845 г. был создан роман Достоевского «Бедные люди», а также историко-приключенческие романы Александра Дюма-старшего «Граф Монте-Кристо» и «Королева Марго». Список можно продолжать до бесконечности. Названные произведения русской и французской литературы различаются – в первом случае это мистические повести и плутовская комедия Гоголя (о том, что, когда ты обманываешь, всегда может отыскаться тот, который тебя переплутует), а параллельно мистически-романтический роман Жорж Санд. Во втором – роман Достоевского о том, как один человек положил свою жизнь на спасение другого и в результате лишился всего, хотя другой человек обрел счастье; и романы Дюма из прошлого Франции, с увлекательным сюжетом, историческим колоритом, яркими действующими лицами, не столько занимающие ум и трогающие душу, сколько пробуждающие фантазию читателя.