Литература для нервных

Ужель загадку разрешила?Ужели слово найдено? <…>

Но и на этот раз героиня не видит живого человека, а снова – лишь литературный тип: романы приучили ее воспринимать жизнь сквозь призму прочитанного. И ее упреки Онегину в самом конце произведения далеко не во всем справедливы…

Лотман недаром писал, что материнский книжный шкаф воспитал поколение будущих декабристов: книги действительно задавали высокую планку нравственности. Но не следует думать, будто героини-читательницы заканчиваются на пушкинской Татьяне. Книги читает Ольга Ильинская в романе Гончарова «Обломов», и чтение помогает ей разобраться в жизни. Соня Мармеладова в «Преступлении и наказании» Достоевского читает Евангелие, но эта Книга – вне литературного процесса. А вот в драме Алексея Максимовича Горького «На дне» (1902) проститутка Настя читает не высокие нравоучительные романы, а бульварные любовные. Однако они помогают ей подняться над гнусными реалиями ее собственной жизни и стать хоть чуточку чище.

Барон <…>. Дедка! Ты думаешь – это правда? Это все из книжки «Роковая любовь»… Все это – ерунда! Брось ее!..

Наташа. А тебе что? Ты! Молчи уж… коли бог убил…

Настя (яростно). Пропащая душа! Пустой человек! Где у тебя – душа?

Лука (берет Настю за руку)

. Уйдем, милая! ничего… не сердись! Я – знаю… Я – верю! Твоя правда, а не ихняя… Коли ты веришь, была у тебя настоящая любовь… значит – была она! Была! А на него – не сердись, на сожителя-то… Он… может, и впрямь из зависти смеется… у него, может, вовсе не было настоящего-то… ничего не было! Пойдем-ка!..

Настя (крепко прижимая руки ко груди). Дедушка! Ей-богу… было это! Все было!.. Студент он… француз был… Гастошей звали… с черной бородкой… в лаковых сапогах ходил… разрази меня гром на этом месте! И так он меня любил… так любил!

Лука. Я – знаю! Ничего! Я верю! В лаковых сапогах, говоришь? А-яй-ай! Ну – и ты его тоже – любила?

<…>

Барон. Ну и глупа же эта девица… добрая, но… глупа – нестерпимо!

Бубнов. И чего это… человек врать так любит? Всегда – как перед следователем стоит… право!

Наташа. Видно, вранье-то… приятнее правды… Я – тоже…

Барон. Что – тоже? Дальше?!

Наташа. Выдумываю… Выдумываю и – жду…

Барон

. Чего?

Наташа (смущенно улыбаясь). Так… Вот, думаю, завтра… приедет кто-то… кто-нибудь… особенный… Или – случится что-нибудь… тоже – небывалое… Подолгу жду… всегда – жду… А так… на самом деле – чего можно ждать?

Перед нами три взгляда на природу эстетического восприятия. Первый: в книгах – вранье (Барон, Бубнов). Второй: в книгах скрыт способ отгородиться от убийственной правды жизни (Наташа). Третий: в книгах содержится правда о жизни человеческой души (Настя). Как и другие важнейшие вопросы, этот остается у Горького без прямого ответа. Но зато потом, по ходу чтения, мы выясняем, что Барон совершенно забыл свое прошлое, и душа его действительно пуста; что циник Бубнов на самом деле лелеет мечту устроить праздник для всех людей; что Наташа, не поверившая Ваське Пеплу, несущему в ее жизнь чудо любви и надежду на возрождение, искалечена и пропала без вести. Так что отношение к вымыслу у Горького – пушкинское: «Тьмы низких истин мне дороже // Нас возвышающий обман…»

Литературное направление

– самый общий принцип объединения произведений, в которых наблюдается общность мировоззрения, эстетики, поэтики, идейного содержания, тематики, проблематики.