Литературное приложение «МФ» №08, сентябрь 2011

— И получила долгую жизнь, такую долгую, чтобы война кончилась, чтобы убийца пересилил страх и вернулся на Горелую плешь.

— А что ж она его сразу не…?

— Большая просьба — большая цена. Только вместе сёстры могли отомстить. И только на этом месте. Вот и стал Серёжка как заговоренный, думаешь, его в войну, да после никто прибить не пытался?.. Вон он, каким живчиком по лесам шастал, пока к рыбам не отправился, и не скажешь, что старик. Правильно чуял, гад, что это место для него опасно, но чем — так и не догадался. Думал, небось, что там его смерть хранится, как у Кощея, на конце иглы, а игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце… вот и вспугнул ты его… Ты уж Славик, извини, что мы на тебя, как на живца, эту сволочь ловили. Если бы не ты — не пришёл бы он к нам на Горелую плешь.

Я ж тогда нарочно масла в огонь подлила, когда велела ему здесь не появляться…

— Тогда на тропинке?

— Да.

Стас помолчал.

— Всё в порядке. Думаю… я должен был сюда приехать.

Баба Таня смерила его долгим взглядом.

— Татьяна Тимофеевна! — Стас встрепенулся. — А как же баба Лида? Ну, три ж сестры или всё-таки четыре, а?…

Она улыбнулась.

— И она мне сестра, бабушка твоя. Мы в блокаду в одной коммуналке жили, «зажигалки» вместе на крыше тушили, да помереть друг дружке не дали… какое ж родство крепче может быть, Славик? Как её родители умерли, чтоб её в детдом не отправили, взяла Лида мою фамилию, и по отчеству стала Тимофеевна. Война дело мутное, после блокады, думаешь, кто-то в метриках ковырялся?

Татьяна Тимофеевна затушила окурок о подошву сапога, убрала в пустой спичечный коробок, сунула его в карман и сказала:

— Поезжай-ка ты завтра обратно к себе, внучок. Я не думаю, что эту мразь кто-то сильно искать будет, а всё же светиться тебе, красавцу, здесь особенно не стоит. Кроме Никитича-лесника, тебя никто особо не видал, а ему я скажу, чтоб не трепался. А через пару месяцев, или через полгода, словом, как захочешь, приезжай сюда снова. За это время воздухом вашим городским надышись, да подумай, так ли тебе оно надо — там жить? У нас-то хорошему доктору в больнице всегда рады, без работы не останешься.

Стас улыбнулся.

— Я подумаю.

Олег Быстров

[e-mail]

Цыганы

От редакции: Виртуальные миры постепенно поглощают всё внимание своих создателей. И в первую очередь бьёт это по молодёжи. Например, по тем, кому не хватает… старых сказок. А вывести из них нелегко, и выводить любимого племянника придётся дяде, для кого цыганская жизнь — да и жизнь вообще — не виртуальна.

Мужчина направился от здания вокзала к стоянке такси. Среднего роста, плотный, коренастый, шапка чёрных курчавых волос с проседью. Поношенный плащ. Двадцать минут назад он покинул вагон поезда Сухуми — Москва, но смуглостью кожи сразу же привлёк внимание наряда линейной милиции. Сержант, подозрительно рассмотрев российский паспорт, задумчиво протянул:

— Нику Шиваро, это из каких же будешь?

Лицо его выражало крайнюю степень сомнения: на представителя кавказских республик вроде не похож, но и на русского не тянет…

— Из цыган, — сдержанно ответил мужчина.

— Ай, врёшь… — подал голос второй. — Цыгане, те на лошадях и в шляпах…

А первый почему-то обрадовался:

— О, цыган! А гадать умеешь?

— У нас женщины гадают, — последовал лаконичный ответ.

— Ну, а песни там петь, под гитару?.. — не унимался милиционер. Хотелось поразвлечься.

— Послушай, сержант, — негромко проговорил мужчина и глянул чёрным своим глазом, — не цирк. Смотри документы, и если порядок — отпускай. Дел у меня невпроворот…

Что-то мелькнуло во взгляде — сила, спокойствие, несуетливая уверенность… Ухмылка сержанта увяла: вернул паспорт, козырнул. Наряд двинулся в сторону здания вокзала.

На стоянке образовалась очередь, но ждать не входило в планы Нику. Три дня назад получил он телеграмму от сестры, отрывистую и пронзительную, как крик: «Приезжай тчк Пали болен тчк ты нужен тчк»! Сесть на самолёт не удалось, даром что билеты дорогие — конец сезона. Пришлось впопыхах садиться в отправляющийся поезд, так и поехал налегке…

Нику прошёл за стоянку, надеясь проголосовать. Взгляд непроизвольно цеплялся за молодёжь (Пали тоже только что исполнилось восемнадцать), и везде натыкался на одну и ту же картину — наушники, наушники, наушники… Отсутствующие какие-то глаза, в себя устремлённые. Губы чуть двигаются, то ли напевают, то ли шепчут что-то, а может, молятся. Казалось, все молодые люди постоянно на связи — с кем? С инопланетянами? Высшим разумом? Невидимый суфлёр подсказывает — как ходить, говорить, двигаться?..