Литерное дело «Ключ»

Печальный груз вкатили на носилках в чрево машин, полицейские поехали первыми, тела незадачливых супругов – следом. Кажется, здесь все. Квартира опечатана, в нее вряд ли можно проникнуть. Да и зачем? Мокрушники знали, что искать, ради чего мочить. Им крайне важно, чтобы их бывший сотоварищ, полковник (тоже бывший, увы) Абашидзе не нашел верного слова, открывающего сейф банка «Империал». Раскрыв папку Штерна, они, гады, это слово, несомненно, обнаружили и папку изъяли. Делать в квартире нечего…

Теперь пойдет охота за ключом. Проверить, тот ли ключ вручил ему, не подозревая ни о чем, Волков, нет возможности: Кло не сможет, не захочет, она связана обязательствами, подпиской, которую дала резиденту ПГУ, наконец, пароль должен быть выслушан не только ею, слишком велика ставка. И что же делать? Впрочем, сейчас есть некоторый простор для маневра: они пошли на мокруху, теперь их активность надолго сникнет. Лягут на дно, субчики…

– Месье?

Повернул голову. Тупое лицо, стертая физиономия. Робот.

– Да? Что вам угодно?

Безукоризненный французский. Вряд ли это «свой».

– Я прошу вас пройти вот в эту машину. – Палец обозначил направление. – Вашу машину поведет один из наших людей.

– Кто вы?

– Вот, – показал карточку. – Уголовная полиция.

– Я подозреваюсь в чем-либо?

– О нет, просто нам известно о том, что вы общались с покойными, они, кажется, заказывали у вас лекарство?

– Да. – Что толку отпираться… Однако откуда они знают? Здесь что-то не так… – Да, я общался. Надеюсь, это не криминал? – Вышел, отметив про себя, как вежливо распахнул «человек» дверцу «вольво», как напряженно улыбнулся. Сел. – Куда мы поедем?

– В отделение полиции. Это недалеко, вас не утомит. Два-три вопроса, месье, – и вы свободны как ветер! – Снова улыбнулся. Тут определенно что-то не так. Но ведь теперь не уйти. Слишком много народа вокруг…

Двинулись, выехали на «трясущую» дорогу, потом она сменилась гладкой и городские кварталы остались позади. Поле, лесок, куда они везут? Нет, автомобиль возвращается, вот и знакомые здания ООН показались, свернули на узкий асфальт, в глубине сада старый дом, больше похожий на крепость.

– Неужели вы помещаетесь в такой развалюхе?

– Это не развалюха, месье. Вы сейчас убедитесь. – И какой-то нехороший оттенок в голосе. Остановились. Стертый вылез, предупредительно обошел автомобиль, распахнул дверцу: – Следуйте за мной.

Окна с решетками – наверное, действительно полиция. Вдалеке видна дорога, движутся автомобили, как-то все странно. Ага, вот и помещение. Угрюмое, однако. И ни одного человека в форме. Даже если это криминальная полиция – так не должно быть.

– Вы уверены, что это полицейское помещение? – Боже, какой идиотский вопрос, трусливый и слабый. Да ведь ясно же! Это не полиция. Это…

– Василий Андреевич, дружище, ты уж извини! – Рослый, хорошо причесанный, лицо актерское. Такие играют в кино руководителей высшего ранга. И повадки те же, как будто не в чужой стране, на достаточно скользкой работе, а на съемочной площадке. – Я говорю: распоряжение Центра, ты свое сделал и отправляешься в Москву. Мне поручено сообщить, что руководство приняло решение ходатайствовать. О награждении, значит.

Если бы и не представился, все равно наш в доску. Манеры выдают: будто на перекуре в райкоме партии. Никакой иностранец этого не изобразит.

– Вы – резидент советской разведки в Берне?

– Ну… – растерялся. – Ты уж нас до такой степени не раздевай, чужая страна все же, и хотя я думаю, что «жучков» они тут не понаставили – фирма чистая, деловая, подозрений не вызывает, – все же ты традицию-то соблюдай…

– Как бы «перила-то грызи…». Нет?

Выпучил глаза, задохнулся от хохота. Свой. Местные этого мерзкого анекдота не знают и в переводе на свой язык не поймут. Русская дикость…

– Значит, так, Василий Андреевич, ключ у тебя…

– Вы установили его принадлежность?

– Да чего уж там… Пустяки. Основную работу ты сделал, согласись.

Придуриваются или все, что здесь происходит, – это на самом деле серьезно? Проверим.

– Зачем надо было подобным способом изымать меня с улицы? Никакой изобретательности у вас. Все до одного колуны. Увы.

– Ну ты чудак! – выкрикнул обидчиво. – Да ты же в логово шел, как было тебя не остановить? Там же полиция! Начнутся вопросы, то-се…

– Я бы нашел, что ответить. Штерны – клиенты моей аптеки.

– Так-то оно так… – протянул смущенно. – Да ведь копейка – она рубль бережет! Какие деньги готовимся передать! Какие деньги…

– Значит, вы принадлежность ключа установили.

Вздохнул, развел пухлыми ручками:

– Василий Андреевич, ведь Волков тебе еще один ключик отдал. Ты ведь не станешь этого отрицать?

– Волковский второй? Не понимаю, с какого бока он интересен? Совершенно случайная вещь…

– И в Центре так считают. Но проверить обязаны, согласись. Да что это я тебя, опытного и обожженного, можно сказать, убеждаю, как девочку! Правила знаешь: все, что прикосновенно к операции, принадлежит операции. Так?

– Так, мой друг (чтобы тебя разорвало), вы абсолютно правы. Только откройте секрет полишинеля: с какого момента операция вышла из-под моего контроля и перешла под ваш?