Литконкурс Тенета-98

Было так — я шел по дороге, по Реутовской улице, я засмотрелся на двух скандалящих теток — и провалился в канализационный — или какой там — люк. Я больно ударился плечом о крышку люка — она лежала с краю — и бедром о стенку какую-то.

Господи!

С тех пор я падаю.

Сначала я вообще ничего не чувствовал от ужаса — не знаю, где летел, потом стало ясно, что это все же колодец: смутно были видны стены, потом они куда-то исчезли, хотя я вижу собстенные руки с странном коричневом свете.

Я не понимаю, почему я еще не сгорел: дышится нормально — в воздухе есть кислород; скорость большая.

Господи, господи, господи!

Что со мной? Где я? — x x x-

Часа четыре ничего не писал — сначала кричал, как безумный, проклинал все вокруг, потом было совсем плохо. Сейчас нормально.

Еще раз — в полшестого вечера я свалился в канализационый люк. Сейчас 8.30 утра. Я продолжаю падать. Ха-ха! Падать — сосотояние невесомости, кручусь в любом направлении…

Дома, наверное, уже беспокоятся, звонили в милицию. Им и в голову не придет, что я на Реутовскую пошел.

Удивительно, что не хочется есть и спать. Хотя скучно безумно.

Где же дно? Я еще вчера, часов в 7, попрощался с жизнью, простил всех и у всех попросил прощения.

Но где же это чертово дно!!!

(четыре строки неразборчиво)

… Стране Чудес проваливается в кроличью нору. Не могу вспомнить, что там было на дне, но летели они тоже долго. Хорошее слово «тоже». Хотя если здесь на дне — Страна Чудес наподобие алисиной… Наверное, я стану глубоко верующим человеком. Правда, во что? В улыбку от кота? — x x x-

Мне было весело, и около суток я пел песни. Сегодня — третий день моего полета. Есть и пить по прежнему не хочется. Когда я понял, что слюна отлетает достаточно далеко, я решился помочиться, но потом пожалел. Так мы с жидкостью и плевками вместе и падаем.

У меня очень хорошие часы; что бы я без них делал? А, понял — считал бы плевки, словно звезды, окружил бы себя миллионами этих звезд.

Почему не хочется пить? — x x x-

Произошла куча событий. Я спал. Отключился мгновенно и так же мгновенно проснулся — спустя почти двое суток по часам. Во сне было безумно хорошо, но когда я понял, что продолжаю падать, мною овладело отчаяние.

Может быть, я умер? Может я не провалился в люк, а меня сбила машина? Хотя я прекрасно помню этот люк, и боль в плече чувствовалась дня два.

Что-то странное есть в нашем мире — кроме человеческой души. Я абсолютно спокоен, я должен быть счастлив, ведь счастливы дети, не догадывающиеся, что ждет их впереди. Наверху все устроено не так, как я полагал в течении тридцати лет, значит нельзя представить себе жизни и там, внизу.

Проходят… — x x x-

Боже мой! Вся середина блокнота вывалилась, пока я спал на прошлой неделе. Листочки разлетелись вокруг, я не могу до них дотянутся, они продолжают медленно удаляться.

Сколько труда в них вложено! Сколько мыслей! Долгие часы размышлений. Верилось — это кому-нибудь пригодится. Я всегда так думал о собственной жизни — даже до падения, хотя теперь мне явственно видна чудовищная абсурдность мира наверху.

Я — избранный, падающий.

Я больше не напишу ни строки, я буду творить подобно богу — в мире, неведомом никому, открытом мной, бесконечно глубоком.

Счастье… — x x x-

Прошло двенадцать лет. Я все еще падаю.

Начинает открываться смысл жизни.

(Блокнот найден обходчиком Мосгаза в люке? 167 по Реутовской улице. Кроме блокнота ничего обнаружено не было).

Лето 1994 г. Новокосино.

Свинья-оракул

Новый, 199… Год, мы встречали дома. Было много гостей, еще больше поздравлений, шампанское и водка лились рекой. Уже почти под утро подъехал Сергей с полудюжиной приятелей, все были сильно навеселе; их встретили радостно, тут же начали хором распевать что-то народное, и я, кажется, нес околесицу, размахивая рюмкой.

— О, Дима, Дима! — вдруг закричала Светка, жена Сергея, — у нас же для тебя подарок есть!

… Вы видели несуразные пластмассовые игрушки времен уже ушедших? Они назывались, если не изменяет память, «пупсики», их негнущиеся руки и ноги можно было выломать из туловища, чем все дети успешно и занимались. В некоторых домах, более или менее многодетных, я видел целые ящики таких кукол, а еще раньше, в дни благословенные, я видел, как дети играют в них два голых пупсика, раскинув ноги (иначе они сидеть не могли), видимо, о чем-то очень серьезном беседовали, стукаясь пластмассовыми лысыми головами ведомые рукой очень целеустремленной девочки.

— Сергей! Где она? — спросила Светка мужа.

— Да, точно! — он покопался в пакете, выудил розовую пластмассовую свинью и протянул мне. — С Новым Годом!

Может быть, на моем лице промелькнуло некое недоумение.

— Уникальная вещь, — тыча пальцем в игрушку, сказал Сергей. — Ее в мой магазин на комиссию принесли. Смотри: «Свинья-оракул».