Литконкурс Тенета-98

Бутерброд кончился, и Маша поймала себя на том, что уже некоторое время облизывает палец, измазанный в майонезе, хотя палец давно уже чист, как первый снег в песне у «Сплина». — Надо же. Задумалась, — после этих слов Кара фыркнула, вспомнив некое произведение, которое давным-давно написал Джокер и где каждая глава заканчивалась фразой: "Выпил Джокер и глубоко задумался…". — Ладно, Никки. Не будем о грустном. Давай лучше стихи читать. Например, Алькины… О, кстати, — она порылась в карманах, потом нашла в куче одежды рубашку и пошарила в левом кармане. Конечно, оно было там — то стихотворение, что Алька сунула ей на своем дне рождения. Если птицы не верят в лето Значит, сверены все маршруты, Значит, снова сжимает где-то Старый счетчик часы в минуты. Если пальцы не верят в нежность Значит, сердцем забыта верность. Непростительная небрежность Бесполезная откровенность. Если птицы не верят в лето, Значит, скоро сведутся счеты… Ты опять говоришь мне это. Я опять не пойму, о чем ты.

И Кара даже не поняла, чего здесь было больше: отчаянной безысходности или обреченности. Нет, Алька не настолько "без башни", чтобы шагнуть из окна… тем не менее Кара прислушалась к себе. Нет. Страха не было, даже просто тревоги. Было ощущение неуюта, и все. И Кара знала, что с Алькой все в порядке. Она чувствовала Альку очень хорошо, недаром они были Единым Целым". Даже теперь, когда между ними "стена дождя".

"И вообще, Алька очень сильный человек. Хотя может страшно переживать.

А вот Рэйн, интересно, переживает? Или его устраивает такая фигня — трое вокруг одного?

Ой, Господи, за что нам все это? Почему мы не можем, как все люди, жить просто и спокойно? Почему нам обязательно надо "стоя и в гамаке", как говорится?..".

Кара поняла, что ей хочется курить. Сигарет не было, не было даже «Примы». И денег не было.

И она решила тихонько попеть. Естественно, первое, что пришло в голову — это Янкино "Я повторяю десять раз, и снова…". Потом пришло "Мне придется отползать". А после Кара с неожиданной злостью и яростью выдала "Медведь выходит на охоту душить собак".

"Надо же, как-то даже жить стало легче. Все-таки психологи правы: чтобы проблема стала решаемой, ее нужно вербализовать. Выговориться, короче. И неважно, кто выступает в роли «жилетки», пусть даже маленький белый котенок. А теперь будем решать, что же делать с этим человеком, который не может сам определиться, чего ему от жизни надо… Ну, я же пыталась его убедить в том, что ему надо только меня и никого больше. Не убедила.

Интересно, как человек меняется! Какой был свободолюбивый юноша, как он не хотел больше месяца жить в одном городе… Вечно в дороге. Странник. Золотой дождь. А сейчас? Его держат целых три дома, а он разрывается между ними. По-моему, скоро от этого жаркого тропического ливня останется мерзкая серенькая изморось… Эк я, про любимого-то! Надо же. Может, я таким макаром дойду до осознания того, что я его и не люблю вовсе? А это просто привычка. Привычка просыпаться в крепких объятиях, засыпать в счастливой истоме, гулять по ночам, взявшись за руки, целоваться под дождем…

Но если это привычка, то она слишком уж родная.

Может, попробовать дернуть? Чтобы до крови, до боли, до крика "Не уходи!". А если уйдет и не крикнет?.. Вот чего я боюсь: А ЕСЛИ ОН УЙДЕТ?

Конечно, это будет означать всего лишь то, что он просто не тот, не мой единственный. Но как-то от этого не легче.

Хотя, когда мы вчера договаривались встретиться в клубе в понедельник, я уже думала, что не приду. А если приду, то сначала его не замечу. А если замечу, то не улыбнусь счастливо. А если…

Черт! Ничего у меня не выйдет. Я слишком его… слишком привыкла к нему?.. Нет, все-таки от этого действительно никуда не деться — люблю. За что?.. А говорят, что любят не "за что", а «вопреки». Вот я точно вопреки. Всему и всем. Нелогично. Нерационально. Цепляюсь даже не за соломинку, а за какую-то пушинку… точечку… капельку-дождинку. Дождинка — это часть Рэйна. Мне всегда достается только часть его".

Кара встала и прошлась по комнате. В квартире — полный бардак, в голове полная анархия.

Она задержала взгляд на Тине, который чуть заметно улыбался ей со стены, залитой лунным светом. Маша некоторое время смотрела на него, потом грустно улыбнулась: — Живут же люди. Люди, которых двое. Тин и Юлька. Хорошие люди, которые нашли друг друга. Везет же некоторым. Правда, Ник?

Ник поднял одно ухо, что-то сонно промурлыкал и перевернулся на другой бок. — Ничего ты не понимаешь, глупое животное. Когда людей двое — это здорово. И, наверное, это единственно правильно…

И тут зажегся свет.

Кара посмотрела на лампочку, одиноко висящую под потолком. Потом медленно села на кровать. Подумала немного, и лицо ее приняло решительное выражение. Она поднялась, вытащила из рюкзака записную книжку, полистала ее, нашла букву «С» и записи на «Санкт-Петербург». Ник, проснувшись, следил за ней настороженно.