Литконкурс Тенета-98

— Ну и кто сказал, что в этом городишке можно поживится?

— Ты еще вспомни о сокровищах, какие мы собирались найти в развалинах домов.

Их разговор был странен. Я старалась не пропустить ни одного слова. Вдруг кто-то подхватил меня на руки. От испуга я даже не вскрикнула. За моей спиной раздался третий голос: "Ну, меня то точно не обманули. Посмотрите, что я нашел" — и он вытолкнул меня на перекресток.

— Сокровище, ты откуда здесь взялась? — Сказал он, присаживаясь на корточки напротив меня.

Я показала пальцем в сторону моего дома. Парень покачал головой.

— Боюсь никого из своих ты больше никогда не увидишь. Этой части города досталось больше всего.

— А что здесь было?

— Взрыв и пожар.

Ребята подошли к стоявшим у обгоревшего дерева мотоциклам.

— Эйл, что ты собираешься делать с этим сокровищем. В ломбард его не сдашь, выкуп не получишь.

— А я удочерю ее.

Он повернулся ко мне. — Ведь ты не боишься меня, чудо в ромашках.

— Почему чудо в ромашках?

Он подвел меня к мотоциклу и поднял. В зеркале появилось отражение напуганной девочки в венке из ромашек на фоне обугленной улицы.

С того дня он всегда заботился обо мне. Баловал. Кормил. Ругал. Мало кто из отцов так заботится о своем ребенке. Именно ему я всем обязана. Ни в племени, ни в цветущем городишке я не чувствовала себя любимой. Со мной обращались как с чужой вещью, оберегали, но не любили. Только у Эйла я всегда себя чувствовала себя единственной. Не зависимо от того, где мы жили, в маленькой комнатушке или в роскошном коттедже. Любящие дети обычно не замечают недостатков родителей. Мне же он казался просто идеалом.

Когда я узнала, что он король преступного мира. Я была потрясена. Этого просто не могло быть. Но, поговорив с ним, я поняла, что это правда. Уговорить его уйти, было невозможно, поэтому ушла я. Он мне подарил самое дорогое свободу.

Я уехала в соседний город. Мне казалось, что я должна каким то образом искупить то, что делает Эйл. Пытаясь найти утешение в учебе, я увлеклась биохимией. Экстерном окончила два факультета. И, наконец-то, нашла работу по сердцу — в одной очень веселой конторке требовался аналитик. Платили мало, но зато разрешали заниматься любыми своими исследованиями. Вот ту как раз и расцвели мои детские таланты. Еще в детстве, если мне очень хотелось, я могла срастить края ранки. Для этого я просто представляла, что она уменьшается, уменьшается, а потом пропадает совсем. Теперь я занялась этим серьезно. После года работы я уже знала, какие вещества способствуют этому, какие мешают, а, подключив к моим исследованиям компьютер, поняла, что теоретически можно спасти любого человека погибшего случайно: в авариях, от ран. Поместив человека в виртуальную действительность можно было попробовать представить срастание тканей. Знание анатомии, медицины и подключение датчиков компьютера облегчало задачу, но все равно после этого очень болела голова. Состояние полной усталости выматывало. У меня появились помощники. Начали мы с восстановления небольших ран, постепенно переходя на более серьезные. Восстановление тканей после ожога 4 степени стало нашим триумфом. Благодаря нашим разработкам небольшая конторка превратилась в институт исследования жизни.

Разработанный метод был очень хорош, но не годился для массового применения. Так как самым главным в цепочке реактивычеловек-компьютер оставался все-таки человек — оператор. И после многочисленных опытов выяснилось, что из персонала института только два человека могут быть операторами. Я и еще один парень из охраны. Объяснить, что у нас было общего, я так и не смогла.

— Извини, что перебиваю. Однажды я общался с людьми из Института жизни. По-моему, она представилась как мисс Сайл. Это случайно не ты?