Лицо и Гений. Зарубежная Россия и Грибоедов

Общий размер возмещения убытков и уплаты за кровь может исчисляться в 73—74 тысячи туманов. Нельзя считать трудной и неприемлемой для нас уплату этой суммы в качестве возмещения за убийство и случившееся происшествие. И в глазах других государств уплата этой суммы имеет значение для снятия с нашего государства дурной славы; и перед Богом, и перед людьми хорошо, что мы не согласимся выдать в руки неверных, под именем убийц и преступников, некоторых людей, будь они чернь и уличные безобразники. Взамен этого мы и соблаговолили пожаловать такую сумму.

Если бы зашла речь о выдаче убийц и преступников, и за каждого их человека мы выдали бы по два человека, то вышло бы 70 человек — вот мы и предлагаем эту сумму взамен крови их.

Говоря кратко, пусть 13—14 тысяч туманов будет засчитано за вещи, 60 тысяч за убийство Посланника, который, пусть предположим, имеет высокий сан и доброе имя. Во всяком случае, против тех 70 000 туманов, которые Ваше Высочество уже приняли сверх нашего приказа и о которых Вы говорили, мы не станем возражать, дабы не подрывать слов нашего чада. В прошлом году ради поддержания слова Наибус-Сальтане мы уплатили 8 куруров (Разумеется контрибуция России, см. выше

.), и теперь, если мы, в виду желания Вашего Высочества, уплатим 70 000 туманов, то это не будет много.

Но под какую уверенность уплатим мы их? Ваше Высочество говорили с Наибус-Сальтане и с Каим-Макамом, но неизвестно, имеет ли значение согласие их по этому поводу, ибо мы это неоднократно испытали. В тот год Наибус-Сальтане прислал Мирзу Исмаил Энджидани (Вероятно, лицо, упомянутое в донесении Грибоедова 30 июля 1827 года как посланец при разговорах о перемирии.) и ясно написал Аллаяр-хану (

Аллаяр-хан Асефед-Доуле, зять Шаха, шурин наследника, первый министр. Известен отзыв Грибоедова (письмо Бегичеву): «Аллаяр-хан мой личный враг, он меня уходит; не простит он мне заключенного с персами мира». Интересно, что и посторонний источник говорит: «Не подлежит сомнению, что он был главным зачинщиком войны... ему обязано персидское правительство постигшими его бедствиями». См. изданный И. А. Зиновьевым («Россия и Персия», СПб, 1897 год) дневник английского офицера. Имя последнего, вероятно, не доктор Уиллич, а капитан Уиллок (ср. «Акты Кавказской Археографической Комиссии», VII, 608, и Малышинский, «Русский Вестник», 1890 год, 229): «Дайте 50 000 туманов, и мы выгоним русских из Азербайджана». Мы отобрали расписку от Мирзы-Исмаила и выдали 50 000 туманов, а после того, отдав и все, что имели, подверглись всему этому позору. Под конец, когда мы потребовали отчета от Наибус-Сальтане, только и был нам ответ, что-де так нам казалось, а Бог не судил, и не вышло! И правду он нам докладывал: хотел он было сделать, да не удалось. Мы тоже не могли слова сказать, да и что бы нам сказать? Если бы мы его наказали, то Шазде (То есть принц.)

пропал бы <даром>, и часть собственного нашего тела нашей же рукой мы бы повредили.

В прошлом году также Фетх-Али-Хан рештский (Тавризский губернатор (беглербеги). О нем сочувственно и подробно говорил Грибоедов в в заметке «О Гилани» (февраль, 1822 год).) явился с письмами от Наибус-Сальтане и с безграничными обещаниями: «Вы-де дайте 5 куруров, да мы дадим 3 курура».