Лицо войны. Военная хроника 1936–1988

Мы – самый богатый народ в мире, а они – один из самых бедных, но мы не можем найти в наших сердцах, нашей совести желания им помочь, потому что правительство Вьетнама – коммунистическое. А еще, возможно, потому что они победили. Вьетнамские крестьяне все еще расплачиваются за политические игры сверхдержав. Они перенесли годы мучений, какие мы не в состоянии представить, и сохранили свои лучшие человеческие качества: доброту, достоинство, мужество. Эти люди достойны восхищения. Да что с нами не так, раз мы не видим своего долга перед ними? Неужели мы забыли о человечности?

Мы могли бы сэкономить на новых ядерных ракетах MX[122]

с десятью боеголовками (у нас все равно их уже более чем достаточно), передать сэкономленные миллиарды долларов Красному Кресту и попросить его реализовать масштабную программу помощи обнищавшему народу Вьетнама. Выделить деньги – самое малое, что мы можем сделать. Вместо этого с момента окончания войны во Вьетнаме американские правительства с неустанной злобой изматывали вьетнамцев как экономически, так и политически. Таким образом, сначала США загнали Вьетнам в полную зависимость от Советского Союза, а теперь осуждают его. Политика США отражает лишь нашу злобную мстительность по отношению к маленькой далекой стране, которая живет в тяжелых условиях, потому что мы ее разрушили и сделали все возможное, чтобы она не смогла восстановиться. И Китай теперь – наш новый союзник в травле Вьетнама[123]: такая вот славная геополитика.

Сегодня Вьетнам редко попадает в новости, но несколько лет назад я видела небольшой фрагмент по телевизору: сайгонская детская больница, похожая на сарай. Три маленьких тела сгрудились на узкой деревянной дощатой кровати, всё как в 1966 году. Врач с грустью сказал, что у него мало лекарств, почти никаких нет.

Прошел почти двадцать один год с тех пор, как я была во Вьетнаме, и я ничего не могу забыть и никогда не забуду, потому что я американка. Президенты не беспокоились о таких, как я, когда сбрасывали пожизненный груз позора, где бы он ни падал, на собственных граждан. Я с яростью вспоминаю, как нам лгали. Линдон Джонсон уверенно выиграл выборы, пообещав не посылать американских парней выполнять работу, которой должны заниматься азиатские парни, хотя планы по отправке американцев уже были готовы. Ричард Никсон уверенно выиграл выборы, пообещав, что у него есть план, как прекратить ненавистную войну, а затем в течение четырех лет продолжал ее расширять. Американская демократия нуждается в капитальном ремонте, перенастройке, ведь нет особой ценности в голосовании, когда избиратели заявляют о том, чего хотят, а следующий президент их обманывает, стоит ему одержать победу.

Нелегко быть гражданином сверхдержавы, и легче нам не становится. Я со своим чувством стыда ощущала бы себя изолированной от общества, если бы не была уверена, что таких американцев, как я, – миллионы, извечное меньшинство нации. Упрямые кровоточащие сердца, которые никогда не согласятся с тем, что прав сильнейший, и знают, что если цель оправдывает средства, то цель ничего не стоит. Власть развращает – старая прописная истина, – но почему же она делает сильных мира сего такими глупцами? Их планы обязательно дают сбой, за что другим приходится платить жестокую цену; затем сильные мира сего собирают свои глупые важные головы вместе и придумывают следующие планы, которые ничем не лучше. Сайгонский врач, бедняк, заботившийся о бедняках, понимал о реальном мире больше, чем обитатели Белого дома. «Люди везде одинаковы. Они знают, что такое справедливость и что такое несправедливость».

Не будем же об этом забывать.

Шестидневная война

В июне 1967 года Израиль был героем западного мира. Его прославила победа в Шестидневной войне, не имеющая аналогов в современной истории. Восхищало то, насколько конфликт напоминал противостояние Давида и Голиафа, – и, учитывая превосходство Голиафа в силе, казалось, что Давиду не выстоять. Несколько недель, пока арабские армии окружали страну и росла напряженность, политики Запада выступали с речами, полными бессмысленных выражений озабоченности, но разговоры не спасли бы Израиль; поэтому всех очень выручил и успокоил тот факт, что Израиль спас себя сам. Другого выхода у него не было. Проигрыш означал бы конец его народа и государства.

27 мая 1967 года президент Египта Насер объявил: «Нашей основной целью будет уничтожение Израиля. Арабский народ хочет сражаться». Через день он добавил: «Мы не примем никакого сосуществования… Война с Израилем идет с 1948 года». 30 мая он провозгласил: «Армии Египта, Иордании, Сирии и Ливана стоят на границах Израиля… а за нами стоят армии Ирака, Алжира, Кувейта, Судана и весь арабский народ. Весь мир будет потрясен. Сегодня все узнают, что арабы готовы к битве, настал решающий час».